Капитан Михалис

В «Одиссее» и ряде других произведений писатель пытается преодолеть постисторический замкнутый круг посредством так называемого «героического пессимизма». Герою Казандзакиса удается выйти из тупика с помощью отчаянного жеста, реализующегося либо в самоубийстве, либо в сознательном уходе из реального мира в иллюзорный, умозрительный. Верная мысль, считает Казандзакис, возможна; верный поступок, действие сомнительны. Однако придание огласке верной мысли способствует правильному действию. Самоубийство – отнюдь не малодушие, не капитуляция человека, сломленного обстоятельствами, силами истории или судьбы. Наоборот, это проявление сверхчеловеческой воли, продвигающее вперед вселенную в историческом и космическом пространстве. Одни персонажи действительно обманывают судьбу и достигают свободы героическим самоубийством, другие – героическим оспариванием своего права жить в мире иллюзий и мессианских миражей, третьи – прометеевским сопротивлением судьбе, стоической, самоотверженной, безнадежной борьбой одиночки за превращение материи в дух. Третий вариант разрешения конфликта наиболее распространен в прозе Казандзакиса: личность, бунтарь, наделенный необыкновенной силой и титанической энергией, отважно идет навстречу смерти. Он знает о невозможности что-либо изменить в заведенном миропорядке, но его трагическая гибель сама по себе является стимулом для продолжения борьбы. Следовательно, высший смысл человеческого существования, по Казандзакису, не в том, чтобы стать свободным (абсолютная свобода недостижима), а в том, чтобы стремиться к недостижимому, бороться за него и таким образом обрести спасение.

Весь спектр этих противоречивых идей Казандзакис задумал воплотить в «Одиссее», которую считал главным произведением своей жизни. Не зря писатель работал над поэмой около двенадцати лет – с 1925-го по 1938 год, не зря она претерпела семь серьезнейших редакций. Написана «Одиссея» нерифмованным пятнадцатисложником и по форме близка древнегреческому эпосу. Однако, к великому огорчению автора, поэма стала достоянием лишь специалистов-филологов и оказалась чересчур сложной для читательского восприятия. Дело в том, что она насыщена образами-шифрами, различными эмблемами состояний и человеческих типов, диалектизмами и неологизмами, аллегориями, мистическими символами, мифологемами философских архетипов и литературными аллюзиями.

Одиссей Казандзакис одинок и уже потому свободен. Свободен в бесконечности небытия от каких бы то ни было ограничений – от общества, политики, морали, философии, религии, истории и т. д. После убийства женихов Пенелопы Итака становится для него тесной и душной темницей. И герой вновь отправляется навстречу неизвестному. В скитаниях по миру его ждут необычайные приключения, на каждом шагу подстерегает смертельная опасность. Преодолев массу трудностей и лишений, пройдя через многочисленные испытания и невзгоды, став свидетелем многих драматических событий, Одиссей принимает решение построить «идеальный город». Но огромной силы землетрясение и извержение вулкана разрушают грандиозную стройку. Один за другим гибнут его спутники, и Одиссей продолжает путешествие один. Он путешествует не только в пространстве, но и во времени – в бесконечном «ничто»: посещает Крит времен царя Миноса, затем Древний Египет, встречается с Буддой, Магометом, Моисеем, византийским богатырем Дигенисом Акритасом, Дон Кихотом, Лениным. Наконец происходит встреча Одиссея с Хароном, персонифицированная смерть. Герой воспринимает ее как желанное освобождение и благодарит судьбу за то, что она подарила ему такое путешествие. Как тут не вспомнить одну из основополагающих идей поэтической философии Константиноса Кавафиса, сформулированную в стихотворении «Итака»: «Не возвращение на Итаку имеет значенье, а само путешествие» (ср. в «Одиссее» Казандзакиса: «Здравствуй, душа моя! Родиной твоею странствия были всегда»).

В противоречивом характере титана Одиссея, символизирующего исторические судьбы человечества, Казандзакис добивается гармонии двух противоположных начал – «земли» и «цветка», материи и духа, «дионисийского» (оргиастического, буйного, трагического) и «аполлонического» (созерцательного, логического, интеллектуалистского). Эта же проблема, как мы увидим, серьезно занимает его в романе «Житие и деяния Алексиса Зорбаса». Впрочем, по свидетельству самого писателя, стремление к высшей гармонии, к органическому единению духа и материи есть центральная проблема всего его творчества. «Сильнейшая тревога: я любил свое тело и не хотел, чтобы оно исчезло, я любил душу свою и не желал ее упадка. Я боролся, чтобы примирить эти две противоположные космогонические силы… чтоб насладились они, а вместе с ними и я, гармонией».