Капитан Перережь-Горло. Западня

— Что с вами происходит? Я и раньше видела вас сердитым, но не в такой степени! В чем дело?

— А вы не знаете? — осведомился министр полиции.

С сардонической усмешкой на бескровном лице он окинул взглядом Алана с головы до пят:

— Ну, месье Хепберн?

Алан попытался изобразить такую же усмешку, но он был слишком слаб и измучен, и у него ничего не вышло.

— Ну, месье Фуше? — сказал он.

— Значит, вы с самого начала, — фыркнул министр, — не намеревались разыскивать капитана Перережь-Горло?

— Дорогой месье Фуше! — ответил Алан. — Таким плутам, как мы с вами, незачем морочить друг другу голову. Вы с самого начала не хотели, чтобы я разыскивал его. В ваши планы входило и входит сейчас, чтобы меня поймали и казнили как капитана Перережь-Горло, чтобы все пели хвалу вашим способностям в качестве непревзойденного шефа полиции.

Глаза Фуше, обрамленные красными ободками, сузились.

— Вы знали об этом? — мягко спросил он. — И давно?

— Знаете, друг мой, вы располагаете отличной шпионской службой. Так не стоит недооценивать нашу.

Пальцы Фуше вновь забарабанили по табакерке.

— Будьте любезны ответить мне, — промолвил он, так вытянув длинную змееподобную шею, что его цилиндр покачнулся. — Я не прошу вас выдавать сообщников. Что касается вашего положения, то уверяю вас, что хуже, чем теперь, оно быть не может. Поэтому вам не принесет вреда, если вы удовлетворите мое любопытство. Давно вы знали?

Алан прижал левую руку ко лбу.

— Что проку выяснять это в такое время? — запротестовал он.

— Отвечайте!

— Долгие месяцы, — начал Алан, — вы абсолютно серьезно повторяли единственному человеку на свете, которому полностью доверяете, что если вам удастся поймать таинственного шпиона, который так долго беспокоил вас и Талейрана, то вы обязательно используете его на своей службе.

На лице Фуше появилось странное выражение, но он хранил молчание.

Алан искоса взглянул на Иду де Септ-Эльм.

— Задолго до того, как возник вопрос о капитане Перережь-Горло, — продолжал он, — я получил определенные инструкции. Мне было приказано во время ночи любви с одной очаровательной особой, чье имя я не стану называть… О, да какое это теперь имеет значение!

— Продолжай! — потребовала Ида. Ноздри ее раздувались, глаза сверкали.

— Ну, мне было приказано оставить на эту ночь незапертой сумку с бумагами, а потом скрыться и не попадаться никому на глаза, как будто я испугался и спрятался. После меня должны арестовать и пригласить поступить к вам на службу.

Фуше стоял неподвижно, как идол.

— Я спрашивал не об этом, — возразил он.

— Слушайте дальше! — прервал его Алан. — В течение недели, когда я скрывался, начались убийства капитана Перережь-Горло. После первого же из них поползли слухи — спросите кого угодно в Булони, — что вам поручат расследование. Вы узнали об этом, как и наши агенты, не так ли?

— Да.

— Когда я отсиживался в укрытии, — продолжил Алан, — вы уже разыскивали меня, чтобы арестовать. Первоначально целью игры было проникновение нашего агента во вражеский лагерь. Наши люди предупредили меня, что после ареста мне могут поручить несколько иную роль. Теперь же я мог оказаться во вражеском лагере в буквальном и куда более важном смысле. Вы хотите услышать, каким образом я узнал, что меня могут послать на розыски капитана Перережь-Горло? Это произошло потому, что вы успели поведать о своем великолепном плане той единственной персоне, кому вы полностью доверяете.

Теперь, когда от «Медузы» уже нечего было ожидать никакой пользы, ветер начал меняться. Сейчас он дул вдоль края утеса, развевая перья на капоре Иды и ее черно-красную мантилью и даже шевеля ворс на цилиндре Фуше. Однако оба ничего не замечали.

Министр полиции, казалось, был не в состоянии произнести пи слова.

— Единственной персоне, которой он доверяет? — переспросила Ида с презрительным удивлением. — Кому же может доверять этот стервятник? От кого же ваши проклятые агенты узнали об этом?

Алан посмотрел на Фуше.

— Я бы не сказал вам, — спокойно произнес он, — если бы вы не догадались до того, как задали мне вопрос. Да, это была ваша жена — дама, которую называют Нянюшка Жанна.

Министр полиции не пошевелился и даже не моргнул глазом. Он стоял неподвижно, держа в руке табакерку. Но в глубине его взгляда светился огонек простого человеческого страха.

Алан заметил это.

— Успокойтесь, — с горечью сказал он. — Добродетель этой дамы вне всяких сомнений, она бы никогда не подумала сообщить кому-нибудь ваши секреты. Но у нее есть страсть к мороженому и к сплетням с подругами. Она не подозревала, что ваш план сколько-нибудь важен, да сначала он и не был таковым. Так что можете не волноваться.

Жозеф Фуше опустил глаза на табакерку. Осторожно взяв щепотку длинными пальцами, он сунул коробочку в карман камзола.

— Благодарю вас, мистер Хепберн, — сказал он после паузы.

Но Алан, измученный болью и усталостью, только огрызнулся в ответ: