Капитан Перережь-Горло. Западня

— Не за что меня благодарить! Ваш план очень скоро стал важным, не так ли? Я вернулся в Париж и был арестован 20-го вечером. В тот же вечер вы получили ожидаемый приказ императора, но куда более трудный, чем вы рассчитывали. «Найдите капитана Перережь-Горло за семь дней».

Вы знали, что это абсолютно невозможно. Но император ждет, чтобы ему повиновались, — вам бы пришлось несладко, если бы вы не выполнили приказ. Для вас не имело никакого значения, кто в действительности капитан Перережь-Горло. Вам был нужен всего лишь козел отпущения — кто-то, кого, ко всеобщему удовлетворению, можно было бы представить как английского агента, закалывавшего часовых по приказу Питта. И вы могли сразу же предъявить жертву в качестве доказательства вашей великой проницательности, верно?

— Да, — спокойно ответил министр полиции.

Алан продолжал говорить, словно не будучи в состоянии остановиться:

— Мышь была в ваших лапах. Вы могли позволить ей немного побегать, прежде чем кот прыгнет. «Видите, — сказали бы вы тогда, — я все время подозревал, что этот виконт де Бержерак — капитан Перережь-Горло. Я предоставил ему возможность выдать себя — столь тщательно охраняемый, он не мог принести нам никакого вреда, — и в итоге он себя выдал. Убейте его и поблагодарите меня за этот подарок!» Разве это не правда?

— Правда, — столь же спокойно отозвался министр.

— Но это не имеет значения, — закончил Алан. — Всех деталей я не знаю и никогда не знал…

— Да, всего вы не знали, — согласился Фуше, поджав губы. — Льщу себя надеждой, что эти детали оказались более эффективными, чем вы думаете. Исключая нескромность моей супруги…

Ида де Сент-Эльм расхохоталась.

— Вашей супруги! — воскликнула она. — И это говорит властелин судеб, заставляющий чужих жен служить своим интересам!

— Умоляю вас, дорогая мадам, соблюдать осторожность, — произнес Фуше мягким и даже любезным тоном, однако сразу же заставившим Иду прекратить смеяться.

— Разве вам не кажется это комичным?

— Нет, — ответил министр полиции.

— Простите! — заговорил Алан, вновь приобретший контроль над собой и испытывающий чувство стыда. — Мне не следовало болтать об этом, министр. Я сознательно влез к вам в западню, так что мне не на что жаловаться. Давайте покончим с этим, а я постараюсь показать, что умею проигрывать.

Ветер свистел вокруг утеса. Фуше, подняв плечи, не сводил с Алана странного взгляда.

— «Умею проигрывать», — повторил он. — Истинный англичанин, разрази меня Бог!

— Ну а что вы хотите, чтобы я сказал? — осведомился Алан. — Разве есть причина, по которой мы должны таить злобу друг на друга?

— Ален, я ничего не таю против тебя! — воскликнула Ида. Она смягчилась, увидев врага бледным и беззащитным. — Если я что-нибудь могу для тебя сделать…

— Да! Пусть мне позволят повидать Мадлен, прежде чем…

— Ах, так ты хочешь повидать ее?! — взвизгнула Ида.

— О боже! — вздохнул Алан. — Почему мы должны вести себя как дети, стоит лишь чуть задеть нашу гордость? А вы, министр? Как вы поступите теперь, когда я вновь нахожусь под вашей заботливой опекой? Куда вы меня поведете?

— Мы пойдем в павильон, — невозмутимо ответил Фуше.

— В какой павильон?

— В императорский, — объяснил Фуше, — который находится прямо за вами. Очень скоро, месье, вы встретитесь с человеком, которого столь вежливо именовали «Бони». Я бы не позволил себе подобной фамильярности с императором.

У Алана вновь закружилась голова.

— Послушайте, к чему эта комедия? Вы заполучили меня, но должны ли вы представлять вашего арестованного в цепях, словно пленника во время римского триумфа?

— Да, должен! — резко ответил Фуше. — Я обещал императору, что этим утром ему представлю капитана Перережь-Горло. Думаю, его величество будет удивлен, узнав, кто в действительности пытался разрушить его Великую армию.

— Нет! — воскликнул Алан. — Будь я проклят, если подчинюсь этому! Я виновен в шпионаже и никогда этого не отрицал. Но я не капитан Перережь-Горло, и вам это отлично известно! Если вы думаете, что вам удастся пустить императору пыль в глаза, изящно выставив меня жертвой вашей проницательности…

Министр полиции смотрел прямо на него.

— Откуда вы знаете, что я намерен делать? — спросил он. Конечно, Фуше не прокричал эти слова — с его слабым горлом он не был способен прокричать что бы то ни было. И все же, когда он выпрямился, устремив на Алана леденящий кровь взгляд широко открытых глаз, эффект был именно такой.

Игра не была окончена. Что-то еще — разумеется, не худшее, чем уже случилось, потому что это было попросту невозможно, — пряталось в темном углу, готовое внезапно обрушиться из засады. Министр полиции явно располагал еще одним тузом в рукаве.

Ветер трепал его поношенную одежду и помятую шляпу. Словно впервые осознав, что они стоят на сквозняке (возможно, так оно и было), Фуше повернулся и притронулся к руке Иды.

— Вы, дорогая мадам, пойдете с нами.

— Я? — изумленно воскликнула Ида. — В павильон?