Капитанская дочка

Изучение жизни русского народа помогло Пушкину понять сложность и динамичность такой категории, как национальный характер, которая очень интересовала и русских писателей XVIII в., и декабристов. Национальный характер любого народа самобытен и неповторим, как самобытна и неповторима историческая судьба каждой нации и пути ее развития. Он изменчив, никогда не окостеневает, не превращается в некую метафизическую совокупность заданных качеств и психологических свойств, постоянно развивается в зависимости от меняющихся исторических, общественных, социальных обстоятельств жизни нации.

Уже во время восстания Пугачева определились противостояние и борьба двух враждебных лагерей внутри нации. Именно тогда и обострился интерес литературы к жизни народа, его судьбе и его истории. Вопрос о национальном характере приобретал политическое значение. Понимание сложности и многогранности этого характера приводило к желанию выявить и обозначить главное в нем. При этом понимание «главного», «хорошего» и «плохого» в национальном характере подсказывалось и классовыми интересами, и потребностями политического момента. Так появилось представление о различных доминантах национального характера — мятежности и смирении, послушании.145

Общественному обнаружению этого всеобщего интереса к русскому национальному характеру и определению его доминанты способствовало выступление Фонвизина. В 1783 г. писатель послал в правительственный журнал «Собеседник любителей российского слова» «Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание». Среди «вопросов» был и такой: «В чем состоит наш национальный характер?». На него ответила сама императрица Екатерина II: «В остром и скором понятии всего, в образцовом послушании…». Противоположный ответ давали писатели, Радищев в первую очередь, — в мятежности, в вольнолюбии.

Пушкин отлично знал мнения Фонвизина и Радищева, а «Несколько вопросов…» с ответами Екатерины II даже перепечатал в «Современнике» (1836, № 2). «Образцовое послушание» и составляет существо русского характера Ивана Кузьмича Миронова.

При этом образцовое послушание Миронова для Пушкина не добродетель, а тот психологический склад русского человека, который навязывается ему. Поэтому добрый по природе Миронов буднично прост в своей жестокости, когда отдает приказ пытать башкирца. Поэтому все его действия не освещены сознанием, хотя он храбр и деятелен. Участник исторических событий, он ни разу не задумался о том, что происходит. Послушание открывает нам пленную мысль.

Патриархальность быта Мироновых, следование народным традициям (например, великолепная сцена прощания Ивана Кузьмича с женой и дочерью перед штурмом крепости), речь коменданта, исполненная идиом и народных словечек, — все это только оттеняет драматизм судьбы человека из народа, защищающего несправедливый строй. На таких, как Миронов, держится государство, его храбрость, верность долгу и присяге, его героизм без аффектации, будничный, повседневный труд и удивительное терпение, его нравственная цельность и глубокая человечность есть черты характера глубоко русского, по-человечески симпатичного. В русской литературе характер этот открыл Пушкин. В иных новых условиях он будет в дальнейшем показан Лермонтовым и Толстым. Но, подчеркивает Пушкин, судьба Миронова драматична. Это с особой эмоциональной силой выражено в сцене прощания Василисы Егоровны с повешенным мужем. Увидев Ивана Кузьмича на виселице, она «закричала в исступлении»: «Что это вы с ним сделали? Свет ты мой, Иван Кузьмич, удалая солдатская головушка! не тронули тебя ни штыки прусские, ни пули турецкие; не в честном бою положил ты свой живот…» (8, кн. 1, 326).

Василиса Егоровна оплакала мужа по обряду народному, как вопленница, проводила его в последний путь солдатским причитанием, нарекла погибшего поэтическим именем «удалая солдатская головушка». Смерть от рук соотечественников обнажала трагизм столкновения двух стихий — мятежности и послушания.

После смерти в первый и последний раз русский человек капитан Миронов предстал перед читателем овеянный поэзией прощания народа со своим сыном. И в этом прощании отдавалась дань всему лучшему в погибшем — о плохом не вспоминалось, народ отпускал грехи усопшему. Ему, народу, предстояло решать свое будущее, преодолевать драму своей исторической судьбы.

Вопрос о народе после поражения декабристского восстания и начавшегося кризиса дворянской идеологии велением времени становился главным в русской общественной жизни. Без его понимания нельзя было представить себе дальнейшего развития страны. Историческая заслуга Пушкина и в смелой, решительной постановке этого вопроса перед обществом и литературой, и в утверждении веры в творческие силы народа, и в определении доминанты русского национального характера. Русская литература навсегда усвоила завет Пушкина — народ стал ее главным героем.