Капитанская дочка

Достоевский, так настойчиво подчеркивавший зависимость всех последующих поколений писателей от Пушкина, считал, что преемственность их творчества по отношению к поэту проявилась прежде всего в изображении народа. «Поворот его к народу в столь раннюю пору его деятельности до того был беспримерен и удивителен, представлял для того времени до того неожиданное новое слово, что объяснить его можно лишь если не чудом, то необычайною великостью гения, которого мы, прибавлю к слову, до сих пор еще оценить не в силах», — писал он.146

Понять пушкинское подлинно историческое отношение к народу помогает суждение М. Е. Салтыкова-Щедрина: «Итак, источник сочувствия к народной жизни, с ее даже темными сторонами, заключается отнюдь не в признании ее абсолютной непогрешимости и нормальности (как это допускается славянофилами), а в том, что она составляет конечную цель истории, что в ней одной заключается все будущее благо, что она и в настоящем заключает в себе единственный базис, помимо которого никакая человеческая деятельность немыслима».147

Сочувствие к народной жизни, убежденность в том, что она составляет конечную цель истории, наполняя человеческую деятельность высоким смыслом, начинаются с Пушкина. В романе «Капитанская дочка» понимание роли народа выражено с наибольшей полнотой.

В повороте Пушкина к народу, в сочувствии народной жизни, в задушевном родстве с народом — источник его оптимизма, его веры в будущее России. Свидетельство Герцена особенно нам драгоценно: Пушкин, писал он, «обладает инстинктивной верой в будущность России».148

7

Историзм и социологизм мышления Пушкина-реалиста помогли ему, как мы видели, понять условность любовного сюжета в исторических романах Вальтера Скотта и обнаружить в изображаемой им эпохе народную борьбу как «главную двигательницу» событий (Чернышевский).

Реализм делал возможным воссоздание эпохи во всей ее исторической истине.

В 1830-е гг. Пушкин обогатил реализм новым фундаментальным открытием диалектической взаимосвязи обстоятельств и человека: среда, утверждал он, не всемогуща, человек может противостоять ей. Иначе он станет жертвой обстоятельств, покорно и смиренно принимающей все удары судьбы. Это открытие подтверждал опыт истории — между угнетенными и угнетателями существуют антагонистические отношения, тяжесть порабощения неминуемо рождает бунт и протест.

Пушкин в 1830-е гг., объясняя формирование характера социальными обстоятельствами, утверждает не только влияние среды на человека, но и его способность восставать против враждебных ему условий жизни. В протесте, в бунте осуществлялось воспитание человека. Мятежность делала его свободным в рабской стране, рождала веру в собственные силы, «выпрямляла» личность, вселяя в нее чувство собственного достоинства.149 Достижением этого обновленного реализма явился в «Капитанской дочке» показ народа, создание образа Пугачева.

Историзм и реализм помогли Пушкину понять закономерность народной борьбы за свободу и открыть трагедию «русского бунта», который ни в прошлом, ни в настоящем не приводил к победе и кончался страшным поражением восставших. Какова же судьба будущей революции? На этот вопрос ни история, ни современность ответа не давали. Но роман, художественно исследовавший самый крупный в русской истории «бунт», не мог проповедовать идею бессмысленности борьбы за свободу.

Литература реалистическая, по словам Щедрина, провидит законы будущего. Пушкина, указывал он, также отличает стремление «проникнуть в тайности современности».150 Как же художественно, поэтически можно было осуществить это проникновение в «тайности современности», скрывающей семена будущего?

Динамизм развития — имманентная особенность пушкинского реализма; он существовал и проявлял себя в постоянном изменении и обновлении. Последним актом его обогащения явился роман «Капитанская дочка». Пушкин открыл способность и возможность реализма использовать фантастическое и символическое начало в исследовании действительности, в познании тенденций ее исторического развития.

Всякий художественный образ в известной мере символичен. Символическое начало расширяет его познавательные потенции, придает ему многозначность, глубину. Сохраняя предметность, опору на реальность, образ в то же время обретает способность высветить скрытый важный смысл явления. Символический образ как бы приоткрывает завесу, скрывающую от нас мир незнаемого.

Чем более Пушкин размышлял о будущем России, о революции, о «русском бунте», о нарастающем отпоре насилию, тем более испытывал нужду в символических образах, помогающих представить себе хотя бы контуры этого незнаемого мира. Символические образы мы обнаруживаем уже в поэме «Медный всадник» и повести «Пиковая дама». Огромна идейная роль символических образов и в реалистической структуре «Капитанской дочки».