Капитанская дочка

Oh! my father, Petr' Andr?j?tch, would you believe it, the robbers have taken everything from us: clothes, linen, crockery and goods; they have left nothing.	Ну, батюшка Петр Андреич! веришь ли? все у нас разграбили, мошенники: платье, белье, вещи, посуду - ничего не оставили.
But what does it matter?	Да что уж!
Thank God that they have at least left you your life!	Слава богу, что тебя живого отпустили!
But oh! my master, did you recognize their 'atam?n?'"	А узнал ли ты, сударь, атамана?".
"No, I did not recognize him. Who is he?"	- Нет, не узнал; а кто же он такой?
"What, my little father, you have already forgotten the drunkard who did you out of your 'touloup' the day of the snowstorm, a hareskin 'touloup,' brand new. And he, the rascal, who split all the seams putting it on."	"Как, батюшка? Ты и позабыл того пьяницу, который выманил у тебя тулуп на постоялом дворе? Зайчий тулупчик совсем новJшенький, а он, бестия, его так и распорол, напяливая на себя!"
I was dumbfounded.	Я изумился.
The likeness of Pugatch?f to my guide was indeed striking.	В самом деле сходство Пугачева с моим вожатым было разительно.
I ended by feeling certain that he and Pugatch?f were one and the same man, and I then understood why he had shown me mercy.	Я удостоверился, что Пугачев и он были одно и то же лицо, и понял тогда причину пощады, мне оказанной.
I was filled with astonishment at the extraordinary connection of events. A boy's "touloup," given to a vagabond, saved my neck from the hangman, and a drunken frequenter of pothouses besieged forts and shook the Empire.	Я не мог не подивиться странному сцеплению обстоятельств; детский тулуп, подаренный бродяге, избавлял меня от петли, и пьяница, шатавшийся по постоялым дворам, осаждал крепости и потрясал государством!
"Will you not eat something?" asked Sav?liitch, faithful to his old habits.	"Не изволишь ли покушать?" - спросил Савельич, неизменный в своих привычках. -
"There is nothing in the house, it is true; but I shall look about everywhere, and I will get something ready for you."	"Дома ничего нет; пойду, пошарю, да что-нибудь тебе изготовлю".
Left alone, I began to reflect.	Оставшись один, я погрузился в размышления.
What could I do?	Что мне было делать?
To stay in the fort, which was now in the hands of the robber, or to join his band were courses alike unworthy of an officer.	Оставаться в крепости, подвластной злодею, или следовать за его шайкою было неприлично офицеру.
Duty prompted me to go where I could still be useful to my country in the critical circumstances in which it was now situated. But my love urged me no less strongly to stay by Marya Iv?nofna, to be her protector and her champion.	Долг требовал, чтобы я явился туда, где служба моя могла еще быть полезна отечеству в настоящих, затруднительных обстоятельствах... Но любовь сильно советовала мне оставаться при Марьи Ивановне и быть ей защитником и покровителем.
Although I foresaw a new and inevitable change in the state of things, yet I could not help trembling as I thought of the dangers of her situation.	Хотя я и предвидел скорую и несомненную перемену в обстоятельствах, но все же не мог не трепетать, воображая опасность ее положения.
My reflections were broken by the arrival of a Cossack, who came running to tell me that the great Tzar summoned me to his presence.	Размышления мои были прерваны приходом одного из казаков, который прибежал с объявлением, "что-де великий государь требует тебя к себе".