Капля духов в открытую рану

За окном степь впитывала последнюю дольку красного солнца, Славочка почувствовал адскую усталость после бесконечного дня в дороге, Светка пошла стелить постель в небольшую келью, задернутую плотной занавеской. Славочке безумно захотелось принять душ, он зашел за Светкой в келью и спросил, где ванная комната. Она хмыкнула.

– Воды в доме нет, из колонки натаскай, погрей и мойся в корыте, если такой грязный. Или баньку тебе затопить за отдельный прайс? Я составлю тебе компанию. – Глаза насмешливой Светки стали маслеными.

– Не надо. В Москве помоюсь, – ответил Славочка.

– А что, ты же лечиться приехал, как я поняла, вот я тебе лекарство в баньке и пропишу. – Она засмеялась, но вдруг осеклась. – А если серьезно, пять тысяч – и я к тебе дочку пришлю. Она умеет лечить, как мама моя. И всех ее клиентов помнит.

– В смысле – помнит?

– Да в прямом. Я родила ее в тот день, когда матушка умерла. Мне не говорили, пока я в роддоме лежала. Не поверишь, внешне Анюта на мужа моего похожа, а вот душа у нее бабушкина. И сила такая, что оторопь берет. Ведьмака она. Только Зинаида не позволяет ей на людей тратиться. А я считаю, если сила есть, то нужно ее использовать. Скольким могла бы уже помочь. Да и пуховик ей нужен зимний. В моем пальтишке детском гуляет, видел?

Славочка удивился. Если у Светки было такое же детское пальто, как у него, значит, они ровесники. Он представил ее в концертном зале, выходящей на сцену. Мысленно надел на нее бархатное платье ЛидьВасильны, ее замшевые туфли… Заставил выйти на поклон… И замотал головой. Она столь же не вписывалась в его привычную среду, как он сам – в мир пригородного ставропольского автобуса.

– Что уставился? Нравлюсь? – Светкины глаза смеялись.

Славочка отпрянул.

– Нет, просто задумался. – Он достал из кармана пиджака бумажник и вытянул пятитысячную купюру.

– Только не думай, что я такая плохая мать, ребенком своим торгую. Ты согласился – значит, соучастник. И маме Зине – ни слова. Проклянет.

Славочка лег, толком не умывшись и даже не почистив зубы. В окно кельи смотрел растущий и беременный месяц, оставляя на одеяле полоску света. Голова тяжелела, перед глазами снова поплыл ковер из детства. В середине его разверзлась дыра, через нее атласной дорожкой плеснул лунный свет. По дорожке шла маленькая Анна с зелеными глазами и что-то шептала. Славочка вздрогнул и вскочил на кровати. Девочка сидела на краю постели и смотрела на него не по-детски. Ее радужки будто были раскрашены неоновым мятным фломастером.

– Ты был таким красивым, когда приезжал в первый раз, – сказала она. – У тебя было все впереди, – сказала она.

– А сейчас? – оторопел Славочка.

– А сейчас ты в зените.

– В смысле я больше ничего не добьюсь?

– Ты уже не перепрыгнешь себя.

– Ты решишь мою проблему?

– У тебя нет проблемы. Тебя выбрали, ты выполнил свою миссию. Осталось дожить до старости и умереть.

– А что же твоя бабушка, что она отрезала от меня? – Славочка силился хоть что-то понять.

– Мирские заботы, лишние чувства, боль. Ты не был обременен болью, тебе неведомо, что значит делать свое дело, преодолевая пытки, – по-взрослому вздыхая, сказала маленькая Анна.

– Я бы не смог играть такими пальцами, они не гнулись, – попытался оправдаться Славочка.

– Они просто хранили память о том страшном дне.

– Каком?

– Спроси у отца. – Анна встала и шагнула за занавеску, продолжая говорить, словно в пустоту. – Он гораздо ближе к тебе, чем твоя мать.

Славочка сидел в недоумении. Ему казалось все каким-то нелепым, будто он попал в плохую постановку провинциального театра и вынужден зачем-то играть отведенную ему роль. Первый автобус уходил в шесть утра. Славочка пришел на остановку за полчаса, даже не позавтракав. Он мечтал быстрее уехать из этого бредового мира в свой – знакомый, логичный, со всеми удобствами цивилизации. На этот раз по маршруту шел упомянутый ранее «батон», в салоне сидело много подростков – видимо, ехали из своих маленьких поселений на учебу. Но Славочке было все равно. Это был путь домой.

Глава 29