Капля духов в открытую рану

ЛидьВасильна грызла себя, что согласилась с организаторами на оплату «музыканту лично в руки». Надо было попросить перевести деньги на ее карточку.

– Где виолончель, Костя? – с отчаяньем спросила она.

– Забыл… там… в комнатке, где все переодевались.

– Слава богу, – выдохнула ЛидьВасильна.

В отличие от Костикова котелка инструмент не выдержал бы избиения ногами.

Глава 33

Сайгонский не взял в тот вечер трубку, но перезвонил на следующий день. Ася отпросилась у Игоря Григорьевича и приехала к знакомому маммологу Генриху Эркинду, который еще десять лет назад оперировал ее, удаляя из груди доброкачественную шишку. Генрих был ее ровесником, талантливым и многодетным евреем, который всякий раз мял женские сиськи с блаженным удовольствием на лице, чем вселял веру в жизнь даже тем, у кого оправдались худшие прогнозы. Асе он приказал появляться раз в полгода, потому что определил ее в зону риска – три родственницы по женской линии умерли от рака груди. Ася не прямо подчинилась, но стоило чему-то кольнуть или почесаться в этой области, она записывалась к нему на прием. Эркинд активно, как месят тесто, жамкал ее грудь. Закатив глаза, он приговаривал:

– Как же я по тебе соскучился. Почему так долго не была?

– Там что-то твердое образовалось, – блеющим голосом произнесла Ася.

– Подними руки, – скомандовал он.

Она, почему-то всегда в этот момент обливаясь потом, думала, сколько же женского материала, упругого и бесформенного, эстетичного и плохо скроенного, приходится перемешивать ему в своих руках. Каким, должно быть, неприглядным и неромантичным предстает в его сознании то, что должно возбуждать и вдохновлять остальных мужчин. В родинках, в бородавках, в прыщах, в пигментных пятнах, в струйках пота, с разверзнутыми блузками на располневших или худых животах – проходили перед ним девочки, девушки, женщины, старухи… И все с безумной тревогой в глазах спрашивали: «Ну что?»

– Ну что там, Генрих?

– Ложись на УЗИ. – У Эркинда в кабинете стоял аппарат, на котором он продолжал рассматривать черно-белые разводы железистой ткани, думая о чем-то своем и одновременно балагуря с пациентками.

– Да нормально. Все там же, на голубом экране воркуешь?

– Давно уже не там.

– Мужа не сменила?

– В процессе.

– Не забывай меня. Вставай, одевайся. – Эркинд уже терял к ней интерес и флиртовал со следующей теткой, заглянувшей к нему в кабинет. – Привет, цыпа, как же я тебя ждал!

Ася вытирала бумажным полотенцем остатки липкого геля с груди, когда зазвонил мобильный. Неловким движением, пытаясь натянуть на себя лифчик, она приложила к уху телефон.

– У меня определился ваш номер, это Иван Захарович, – прозвучало в трубке.

– О, здравствуйте, спасибо, что перезвонили. – Ася мучилась в хитросплетениях бюстгальтера. За ширмой Эркинд мял очередную даму, говорить стало крайне неудобно, но упускать такой момент было нельзя.

– Это Ася. Анастасия Кречетова. Помните, вы приезжали к нам на свадьбу? – Ася путалась, голос дрожал, она выглядела явной дурой.

– И что? У половины Москвы я гулял на свадьбах. – Сайгонский торопился.

– Я была телеведущей, помните?

– Что вы от меня хотите? – Он начал раздражаться.

Ася была готова провалиться под землю. Эркинд с голой по пояс теткой притихли, их взгляды жгли Асю сквозь полупрозрачную ширму.

– Я оказалась в сложном положении. Ищу работу. Не могли бы вы мне что-нибудь предложить? – Ее голос предательски дрожал.

– Ну, милочка, – протянул в трубке Сайгонский, – а сколько вам лет?

– Сорок пять, – выдавила она высохшим металлическим горлом.

Ее кинуло в жар. На шее и груди бисером выступил пот. Что можно предложить женщине в сорок пять, стоящей в нелепой позе со сползающим лифчиком на приеме у онколога? Только бесплатную путевку в ад.

– М-м-м… я подумаю, – произнес Иван Захарыч. – Возможно, какие-то разовые поручения. Как вас зовут, еще раз?

– Анастасия.

– Всего доброго.

Ася оделась, закрыла дверь, забыв попрощаться. Она шла по улице и вглядывалась в лица прохожих, пытаясь найти хоть какое-то отражение себя. Еще семь-десять лет назад ее образ, как в книге, читался в глазах мужчин, провожавших легкую фигуру поворотом головы, и женщин, порой фыркающих вслед. Сейчас бывшая красотка, телевизионщица, журналистка была не интересна ни тем, ни другим.

Глава 34