Капля духов в открытую рану

«Интересная штучка… В утке – яйцо, в яйце – игла, в игле – смерть Кощеева», – подумал он, глядя на фигуру, исчезающую за дверью.

За последующие несколько дней Ася пережила несколько перевоплощений. Она меняла кожу так же, как и змея – шкуру. В убыстренной съемке. Чтобы заинтересоваться жизнью Дарьи Сергеевны, ее нужно было полюбить, принять. Ася перерыла весь интернет, прочитала множество интервью со Славочкой, в которых он упоминал, что, если бы не мама, он не добился бы таких высот. Мать – его ангел-хранитель. На одном из сайтов они оказались вдвоем. Ася долго рассматривала эту фотографию. Снимок на фоне дорогой квартиры, сидят, прижавшись друг к другу висками, держатся за руки. Как, должно быть, она гордится им, как бережно несет корону одаренного сына. Какая мудрая и счастливая женщина! Асе было незнакомо это чувство, когда от достижений ребенка распирало грудь. Какая прекрасная награда – вкладывать в свое дитя все силы и сполна получать отдачу! Это опция в Асиной жизни была выключена по умолчанию, и доступ к ней, видимо, находился только у создателя. Она вспомнила, как орлицей Дарья Сергеевна прикрывала Славочку в дождь, как расталкивала белорубашечных выпускников, чтобы передать сыну, отыгравшему программу, стакан минералки. Как торговалась с учителями, чтобы ему дали достойного аккомпаниатора, а «не эту Аську». Это ведь все от гигантской любви и самопожертвования – оправдывала ее взрослая, набившая шишек Ася. Настоящая мать, положившая свою жизнь, свое эго каннской ковровой дорожкой под ноги любимого сына. Несомненно, достойно уважения. С этой мыслью Ася переспала несколько ночей и обросла новой и немного непривычной, но уже не отторгаемой кожей.

К дому в Староконюшенном она подходила с дрожью в ногах. Никогда так не волновалась перед интервью. Привычка записывать людей с камерой за спиной, с оператором, прикрывающим тыл, со звуковиком, держащим микрофон на удочке или вешающим петличку на лацкан, сыграла злую шутку. Она чувствовала себя голой, обессиленной, лишенной магического оберега, как священник перед сгоревшим храмом. Подъезд сталинского дома был богато отделан современной мозаикой, на каждой из широченных лестничных площадок стояли кадки с монстерами и драценами. Чувствуя, как сердце выпрыгивает из горла, она пешком поднялась на четвертый этаж. Позвонила, за дверью лаем и визгом залилась собачка. Послышались тяжелые шаги, повернулся замок. Ася попыталась сглотнуть слюну и пошевелить пересохшим языком. «Узнает или не узнает?» – этот вопрос не давал ей покоя с момента разговора с Иваном Захарычем.

Дверь открылась. Ася отпрянула. Машина времени дала откат назад, и она в своих бежевых мокасинах от Гуччи и негнущейся спиной вошла в детство. С тем же запахом свежих сырников, каким всегда пахло от Славочки, с тем же надменно-королевским взглядом, которым Дарья Сергеевна окидывала всякого, кто был мало полезен сыну или же только мешался на пути. Асю пробило током. С этой женщиной они будто двигались разными временными галактиками: у Аси пролетела вся жизнь от расцвета к увяданию, у Дарьи Сергеевны стрелки оттикали пару часов. В Асиных глазах она не изменилась ни капли. Кроме породистой седины и чуть более грузного таза, мать ее однокашника ничего не обременяло.

– Здравствуйте, я – Анастасия.

– Заходите, – без эмоций, не поведя бровью, сказал Дарья Сергеевна. – Вас ведь Сайгонский прислал?

– Да.

– Старый и хитрый еврей. Чего удумал? Что я могу рассказать?

Ася выдохнула, Дарья Сергеевна ее не узнала. Они прошли в бывшую комнату Филизуга и сели напротив друг друга, сбоку овального стола. Ася поставила на стол тортик «от Палыча», который купила утром, скрупулезно проверяя дату, донимая продавщицу и выбирая из всех предложенных свежайший и самый нарядный.

– Это зачем?

– К чаю.

– Тебе налить?

– А вы?

– Я уже завтракала. И сладкого не ем. Вес набрала. И Славочка не ест. Заберешь обратно.

– Может, друзей угостите?

– У меня нет друзей. А Славочка всегда на работе. В семь утра уходит, в одиннадцать вечера приходит. За всех пашет. Он же директор филармонии, ты в курсе? Дел невпроворот.

– Дарья Сергеевна, Ярослав Юрьевич в своих интервью говорил, что без вас он мало чего бы добился, – перевела тему Ася и включила диктофон. – Поэтому давайте поговорим сейчас о вас. Как вы стали тем человеком, который воспитал гения?

– Славочка – это моя награда. Таких музыкантов, как он, в мире раз-два и обчелся, а в России и вовсе нет. Ну, назови? Кто может с ним тягаться?

Ася плохо знала музыкальный мир. Последний раз на симфонический концерт она ходила, работая на телевидении. И к обзору лучших скрипачей России не была готова. Поэтому ответила кратко:

– Никто.

– А что скажешь о Варонском? Ты слышала его последнее выступление? – продолжала экзамен Дарья Сергеевна.

– Нет.

– Это ведь позор! Как можно так исполнять Вагнера? С потухшими глазами, с деревянными руками. Славочка играл это вступление к «Валькирии» в Дрездене, зал рыдал, его вызывали на бис семь раз! Ты видела эту трансляцию по каналу «Культура»?