Караваль

Рассматривая себя в зеркале, полумертвую, с покрасневшими глазами, Скарлетт себя выносливой не ощущала. От осознания того, как мало у нее осталось времени, цепь страха все теснее обвивалась вокруг горла. Но если предсказатель Найджел был прав, то нет никакой всемогущей длани, определяющей судьбу; и ей нужно перестать позволять опасениям брать над собой верх. Может, телом она и слаба, зато ее любовь к сестре невероятно крепка.

Солнце недавно взошло, значит, покидать постоялый двор нельзя, зато можно постараться отыскать Данте, который должен быть где-то здесь.

Выйдя из комнаты в освещенный теплым маслянистым светом свечей извилистый коридор, Скарлетт почувствовала: что-то не так. Запах! К поту и дыму из очага примешивалось нечто более тяжелое и резкое: анис, лаванда и гнилая слива.

Не может этого быть!

Не успела Скарлетт испуганно моргнуть, как из-за угла показался ее отец. Она нырнула обратно в свою комнату, заперла дверь и стала возносить мольбы к звездам. Если бог и святые взаправду существуют, ее они, похоже, ненавидят. Она снова и снова спрашивала себя, как здесь оказался ее отец? Если он доберется до своих дочерей, то, без сомнения, убьет младшую, чтобы наказать старшую.

Скарлетт хотелось думать, что суровый родитель ей померещился, но, скорее всего, он просто разгадал уловку с «похищением» Теллы. Или, быть может, магистр Караваля сам навел его на след. «Поведайте мне, кого вы боитесь больше всего на свете», – спросила продавщица духов из шатра, и Скарлетт по глупости все выболтала.

За что же Легендо так ее ненавидит? Даже если она ошиблась, и это не Хулиан, все равно таинственный магистр Караваля испытывает к ней сильную личную неприязнь. Чем же она так ему не угодила? Может быть, дело было в тех письмах, которые она ему отправляла? Или, возможно, у Легендо просто извращенное чувство юмора, и Скарлетт оказалась для него легкой добычей? Или…

Тут она вспомнила начало своего ужасного сна в фиолетовых оттенках и прозвучавшее тогда имя – Аннализа. Пребывая в забытьи, она не углядела связи, но теперь вспомнила бабушкин рассказ о происхождении Легендо. Он был влюблен в девушку, которая разбила ему сердце, став женой другого мужчины. Неужели ее бабушка и была той самой Аннализой…

– Малинка? – окликнул Хулиан, садясь на постели. – Что это ты стоишь у двери такая испуганная?

– Я… – промямлила она.

Его всклокоченные темные волосы обрамляли лицо с написанным на нем неподдельным беспокойством, но перед глазами Скарлетт по-прежнему стоял бездушный взгляд, с которым Хулиан наблюдал за похоронами девушки, покончившей с собой после того, как он заставил ее влюбиться в него.

Легендо.

Сердце Скарлетт оглушительно забилось. Она продолжала уверять себя, что это неправда, что Хулиан не может быть магистром Караваля. Все же она вжалась спиной в дверь, когда он встал с кровати и направился к ней. Его шаг был на удивление твердым для того, кто только что вырвался из объятий смерти.

Если все же Хулиан и есть Легендо, значит, он держит Теллу где-то в созданном им магическом мире, и Скарлетт хотелось сию секунду заставить его ответить, где именно, отвесить ему еще одну оплеуху. Однако, поступив таким образом, она выдаст себя. Если скрывающийся за личиной Хулиана Легендо в самом деле хочет посредством извращенной игры отомстить ее бабушке за свое разбитое сердце, Скарлетт ни в коем случае нельзя выказывать собственную осведомленность, чтобы не лишиться единственного преимущества.

– Малинка, что-то ты неважно выглядишь. Давно очнулась? – Хулиан протянул руку и погладил ее по щеке прохладными костяшками пальцев. – Даже не представляешь, как сильно ты меня напугала…

– Я в порядке, – перебила его Скарлетт, отпрянув в сторону, так как не хотела, чтобы он прикасался к ней.

Хулиан стиснул зубы. Его недавняя обеспокоенность исчезла, сменившись… Хотелось бы ей сказать, что гневом, но нет, то была обида. Боль ее отказа предстала в оттенках грозового синего, окутавшего его сердце печальным утренним туманом.

Скарлетт привыкла видеть всевозможные переливы цвета собственных эмоций, но никогда не замечала их у других людей. Она не смогла бы ответить, что потрясло ее сильнее: способность различать цвет чувств Хулиана или то, насколько уязвленными были сейчас эти чувства.

Она попыталась представить, что бы он испытывал, в случае если он все же не магистр Караваля. Перед смертью они пережили удивительные мгновения вместе. Она припомнила, как бережно он отнес ее в их комнату и как подарил ей один день собственной жизни. Какими сильными и безопасными казались его руки, когда он обнимал ее, лежа на кровати. Его жертва не прошла без следа: на поросшем темной щетиной подбородке виднелась тонкая серебристая полоска такая же, как в ее волосах. И после всего этого Скарлетт даже не позволяет ему прикоснуться к себе!