Караваль

Свободной рукой граф убрал с лица Скарлетт серебряную прядь, и на протяжении одной жуткой секунды она боялась, что он сейчас наклонится и поцелует ее. Ей пришлось собрать все силы, приобретенные за неделю испытаний, чтобы не убежать и не отпрянуть.

– Я вам верю, – сказала Скарлетт, хотя ее слова были как никогда далеки от истины.

Она понимала: вещи, которые происходят в подземных коридорах, способны свести человека с ума, раздув его страх настолько, что он сможет совершить или допустить нечто такое, чего не совершил и не допустил бы в другое время. Вероятно, граф Николя д’Арси действительно не имел намерений обижать свою невесту и даже готов был позаботиться о ее безопасности, но сделать Скарлетт счастливой он не смог бы никогда. Ведь она хотела видеть подле себя только одного мужчину – Хулиана.

Внутри у нее все сжалось: граф отворил дверь. Она снова с беспокойством подумала о том, как уязвим ее план. Она могла неверно понять Хулиана. Хулиан мог неверно понять ее. Отец мог подкрасться и подслушать под дверью – Скарлетт говорили, что такие отвратительные вещи порой происходят.

Она вошла вслед за графом в жарко натопленную комнату. На ладонях выступил пот. Кровать выглядела еще более устрашающе, чем в первый день. Четыре деревянных столба, поддерживающие балдахин, напоминали прутья клетки. Сейчас граф загонит ее туда и задернет занавеси. Девушка бросила взгляд на шкаф, надеясь, что из него вот-вот появится Хулиан. Один человек вполне мог там поместиться, но дверцы оставались плотно закрытыми. В комнате никого не было. Только Скарлетт, граф и постель.

Оказавшись с невестой наедине, д’Арси снова переменил личину. На смену утонченности аристократа явилась механистическая деловитость. Сперва он снял перчатки и бросил их на пол. Потом принялся расстегивать пуговицы жилета, что всякий раз сопровождалось едва слышным тошнотворным щелчком. Нет, Скарлетт не могла этого стерпеть.

Видя, как отец истязает Хулиана, она наконец-то поняла, что тот пытался ей сказать, когда они вдвоем шли по туннелю. С детства она привыкла винить себя в том, как несладко приходилось Телле, ведь это она, Скарлетт, навлекала на сестру отцовский гнев своими проступками. Но теперь ей стало ясно: виноват был только сам губернатор Дранья. Никакой ее проступок не оправдывал его жестокости.

А сейчас Скарлетт и вовсе ничем не провинилась. Целуя Хулиана, она чувствовала, что все делает правильно. Два человека добровольно открыли друг для друга наиболее нежные и уязвимые частички себя самих. Это было то, чего Скарлетт хотела и чего заслуживала. Никто не имел права решать за нее. Да, отец всегда обращался с ней как с вещью, но она вещью не была и купле-продаже не подлежала. Скарлетт привыкла жить, думая, будто у нее нет выбора, и только теперь она начинала выходить из этого заблуждения. Выбор у нее был, но не всегда легкий, и зачастую принятие решения требовало смелости.

Раздался новый щелчок. Теперь граф расстегивал пуговицы рубашки. Он глядел на Скарлетт, давая понять, что следом за его одеждой на пол полетит ее мокрое платье, и тогда условия сделки действительно будут выполнены.

– Прохладно, не правда ли? – произнесла Скарлетт и, взяв кочергу, поворошила поленья в камине.

Когда пламя несколько раз лизнуло металл, он приобрел красно-оранжевый цвет – цвет отваги. Граф твердой рукой взял свою невесту за плечо:

– Довольно. Огонь уже разгорелся.

Скарлетт резко развернулась, направив конец кочерги ему в лицо:

– Не прикасайтесь ко мне!

– Дорогая! – Вместо желанного испуга на его лице появилось лишь легкое удивление. – Если боишься, мы не будем торопиться, только положи это, пока не покалечилась.

– Не беспокойтесь, я не покалечусь, – ответила Скарлетт, поднося раскаленную кочергу к ярко-зеленому глазу д’Арси. – Но вот вам может не повезти. Не двигайтесь и не дышите, если не хотите получить шрам через все лицо, как у Хулиана.

Граф на секунду задержал дыхание, но голос его оставался ровным.

– Полагаю, ты не понимаешь, что творишь, моя дорогая.

– Прекратите так меня называть! Я не ваша и все прекрасно понимаю. Забирайтесь на кровать. – Она взмахнула кочергой, которая с каждой секундой остывала.

Скарлетт задумала привязать жениха к кровати, но теперь видела, что ничего не выйдет. Стоит ей опустить свое оружие, как он мигом на нее набросится. А она, при всей своей напускной храбрости, не знала, хватит ли у нее духу, чтобы исполнить собственную угрозу.

– Ты взволнована, это понятно, – спокойно произнес граф. – Но если перестанешь делать глупости, я все забуду и не причиню тебе вреда.

Вред… Защита… Защитный эликсир!

Скарлетт совершенно позабыла о склянке, которую приобрела в одном из шатров возле Кастильо Мальдито. Пузырек остался в кармане ее волшебного платья. Нужно было только открыть шкаф.

– На кровать! К столбу! – приказала Скарлетт, пятясь.

Едва она отвернулась, граф спрыгнул с постели, но было поздно: дверцы шкафа уже распахнулись и на пол шумно упал Хулиан. Сердце Скарлетт сжалось при виде его посеревшего окровавленного лица.