Караваль

– Я должна кое о чем тебя спросить. Это касается твоей сестры. – Хулиан замер. Она поспешила добавить: – Я бы не задала такого вопроса, не будь он очень важен. Возможно, твой ответ поможет найти Теллу.

– Спрашивай, – сказал он. Взгляд его стал непроницаем, но голос не утратил мягкости. – О чем угодно.

– Я слышала о смерти твоей сестры, но слухи противоречат друг другу. Как она умерла на самом деле?

Хулиан сделал глубокий вдох. Очевидно, ему тяжело было говорить, но он все же ответил:

– Когда Легендо отверг Розу, она спрыгнула с балкона и разбилась.

С балкона. Не из окна, как Скарлетт подслушала во сне. Понятно, почему Хулиан показался ей взволнованным, когда увидел множество балконов перед началом игры. Это были пятьдесят жестоких напоминаний о его утрате.

«Легендо – истинное чудовище, – подумала Скарлетт, – и, если я правильно разгадала его замысел, он хочет, чтобы в этом году история повторилась либо со мной, либо с Теллой. Спрыгнула с балкона! Вот уж в самом деле прыжок в неизвестность! Неужели, чтобы спасти сестру, мне придется отважиться на такой страшный риск?»

Решив пока молчать об этой своей догадке, Скарлетт рассказала Хулиану свой сон, в котором ее постигла участь Розы, и заключила:

– Думаю, последняя подсказка спрятана на каком-то из балконов.

Хулиан провел рукой по волосам:

– Но их же так много…

– Значит, начать нужно прямо сейчас, – сказала Скарлетт и, предвидя возражения, прибавила: – Я знаю, выходить на поиски при свете дня не по правилам, но непохоже, чтобы самого Легендо это когда-либо останавливало. Хозяйка гостиницы говорила, что тот, кто не доберется до места к концу первой ночи, не сможет участвовать в игре. А о последующих ночах она ничего не сказала. – Скарлетт понизила голос, чтобы никто из лежащих в холле ее не услышал. – Двери заперты, и люди думают, будто на улицу никак не выбраться, но мы-то можем выйти через подземный ход. Если выйдем прямо сейчас, получим преимущество перед отцом и графом. Тогда, вероятно, нам удастся победить.

– Ты стала рассуждать как настоящий игрок, – ответил Хулиан, улыбнувшись, но его улыбка показалась Скарлетт нарисованной.

Неужели бесстрашный моряк тоже боялся ее отца? Или он, как и сама Скарлетт, предчувствовал, что кому-то из них придется пойти ради спасения Теллы на смертельный риск?

32

Когда они вышли из подземного коридора, все, кроме руки Хулиана, показалось Скарлетт зыбким и обманчивым. В свете предзакатного солнца Караваль был совсем не тот, что ночью. Небо напоминало растекшиеся ванильные сливки с завитками масла, и, сделав глоток воздуха, Скарлетт надеялась почувствовать молочный вкус засахаренных снов, но почему-то ощутила лишь горечь пыли и вязкость тумана.

– С чего начнем поиски? – спросил Хулиан.

Балконы обступали сцену Караваля со всех сторон. Скарлетт запрокинула голову, рассчитывая заметить признаки движения или еще что-нибудь примечательное, однако дымчатая пелена все от нее скрыла. Даже ближайшие магазинчики, которые ночью казались яркими, превратились в расплывшиеся кляксы. В изящных фонтанах, украшающих каждый перекресток, не бежала вода. По каналам не сновали разноцветные лодки, по мостовым не гуляли люди. Все тонуло в тишине и неподвижности молочного тумана.

Скарлетт будто бы вернулась в одно из своих давних, уже выцветших, воспоминаний. Она словно приехала в покинутый волшебный город и ничего в нем не узнавала.

– Все как подменили. – Скарлетт подошла к Хулиану поближе, боясь, что, раз они вышли наружу, кто-нибудь попытается удалить их из игры. К тому же этот странный мир пугал ее сам по себе. – Балконов даже не видно.

– Тогда давай пока забудем о них. Может, риск связан с чем-то иным. Раньше ты говорила о розах. Посмотри вокруг: не напоминает ли что-нибудь твой страшный сон?

«Легендо покинул это место», – подумала Скарлетт. Поблизости не было ни цилиндров, ни розовых лепестков. Вообще ничего ярче светло-желтого цвета. Но если зрение отказывалось ей помогать, то слух уловил нежную мелодию, которая сперва звучала совсем тихо (как будто только в воображении), но постепенно становилась более громкой и страстной. Вскоре стало ясно: музыка доносится оттуда, где стоит розовая карусель. Эта маленькая площадь оказалась единственным местом, куда не добрался туман. Кроме того, Скарлетт вспомнила, что лепестки этой карусели не утратили цвет в тот час, когда весь мир стал черно-белым.

Теперь они были еще ярче, нежели тогда, и казались живыми, как свежая кровь. Завороженная розовым вихрем, Скарлетт не сразу заметила шарманщика, сидевшего рядом. Он выглядел гораздо старше всех других артистов Караваля. Его морщинистое, обветренное лицо выражало легкую грусть, как и мелодия, которую он играл. Завидев Скарлетт и Хулиана, шарманщик перестал крутить ручку своего инструмента, но эхо его песни повисло в воздухе, словно аромат духов.

– Сыграю еще тому, кто подаст, – сказал он, протянув руку.