Караван выходит на дорогу

Карибай очень любил слушать людей, например, сказитель Торгай часами рассказывал ему об истории края, об известных личностях, найдя в его лице благодарного слушателя. Да он и сам был исторической личностью, о которой современники слагали легенды.

Даже переселившись в другую местность в связи с приходом советской власти, Карибай по-прежнему был преданно привязан к своей родине. Он часто ездил в родные края и любовался красивым имением с окружавшим его лесом «Шоннын Кызылагашы», где ныне захоронен Шон-би в мавзолее, отличающимся особой архитектурой.

Карибай всегда поддерживал внутреннюю духовную связь со своими предками, хранил в памяти каждую тропинку, ведущую к родным местам. Свою любовь к памяти предков он подтверждал достойными поступками. Карибай сам похоронил своего старшего брата Сулеймена, жившего с ним под одной крышей на самом отдаленном отгоне Тугискенского сельского совета. Он в одиночку перевез в знойную пору его тело на телеге по степному бездорожью и похоронил в родных краях рядом с могилами родителей в заранее обозначенном месте.

Когда его тесть Омарали был объявлен врагом народа и отправлен в тюрьму, от него отвернулись все родственники. Лишь один Карибай оказал ему поддержку. Рискуя своей жизнью, он всеми возможными путями заботился о нем и его семье. Ночью на телеге он привез юрту Омарали, соорудил кухню возле тюрьмы, где он сидел, и обеспечивал своевременно едой, добивался свидания с ним, прекрасно понимая, чем это может для него обернуться.

Хорошо зная Карибая, жена Омарали Жаксыбала без колебаний доверила ему своих беззащитных малолетних дочерей, оставшихся на произвол судьбы после ареста отца. Жаксыбала, передавая ему своих детей, сказала Карибаю следующие слова: «Карижан, я получу своих Манар и Турсын из твоих рук на том свете, вверяю их судьбу в твои руки». И Карибай до конца выполнял этот святой завет Жаксыбалы, заботясь о ее дочерях как о родных. Жена его Гульбарам рассказывала, как в любом настроении, заходя домой, он первым делом интересовался, готов ли куырдак для Турсын. Такую же личную заботу, не доверяя жене, он проявлял о дочери Омарали Манар.

Жаксыбала не была родной матерью Гульбарам, которая с малолетства воспитывалась у бабушки Айгары. Гульбарам очень повезло с бабушкой и с мачехой. Обе они были очень талантливыми, обладали поэтическим даром и были воспитаны в самых лучших народных традициях. Гульбарам до самой старости помнила наизусть все поэмы Шакарима, что было заслугой Айгары, которая вырастила, внучку приобщая ее к миру поэзии.

Мачеха Жаксыбала также с детства поддерживала поэтический дар Гульбарам. Умирая, она завещала Гульбарам: «Дом поставь на новом месте. На моем платье сзади есть маленькое пятнышко, отстирай его. Позаботься об этом младенце мальчике, чтобы остался после Омарали хоть один наследник. Вверяю судьбу своего очага в твои руки». Таким было последнее обращение Жаксыбалы к ней. И Гульбарам до конца своей жизни бережно относилась к памяти этих двух выдающихся женщин.

У Карибая был настоящий наследник, родившийся в канун 1937 года. Мальчик был так похож на него, что все ахнули, увидев поразительно схожие черты лица, фактически копию Карибая. Когда Омарали был арестован, Гульбарам, не выдержав горя, расцарапала свое лицо в кровь, а сидящий на ее коленях сын Зарубай стал гладить эти раны, как бы утешая мать. Мальчик был слишком мал и слаб здоровьем, чтобы выдержать настигшее семью несчатье и умер на руках матери, оставив в воспоминаниях родных только ангельскую легкость и сиюминутную радость. Зарубай умер под утро, играя с солнечным лучиком, проникавшим на рассвете в юрту. Очень внимательно, пристально мальчик наблюдал за ним. Вновь и вновь он ловил ослабевшей рукой этот лучик света, улыбаясь от души и полностью преображаясь. В этот самый момент мать смиренно попросила разрешения у Ыскак-кажы поцеловать на прощанье сына в носик.

Вернувшись из командировки с дальнего отгона и увидев пустую колыбель, Карибай понял всю глубину своей трагедии. От горя он громко закричал во весь голос и рыдал три дня подряд, положив голову на колыбель, где лежал его сыночек. Излив свое безутешное горе в обильных слезах, Карибай внутренне собрался и всю дальнейшую жизнь больше никогда не вспоминал о нем.

После ареста Омарали в 1937 году всю ответственность за его семью Карибай взял на себя, объединил две юрты в одну и не дал погаснуть очагу Омарали, согревая теплом и заботой его малолетних дочерей Турсын и Манар. А когда самого Карибая постигла участь Омарали и он оказался в тюрьме, его заменила жена Гульбарам.