Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева

У тверских карел, подвергшихся большему влиянию русской традиции, бытовало несколько иное название, вероятно, того же самого образа. Во всяком случае, с аналогичной функцией. Это «одноногая Яга-баба Jaga-mummo, которая живет на поле и в бане. Когда ржаное поле начинает цвести, тогда пугали детей: «Не ходите на поле, там вас Яга-баба напугает. В поле много Яг-баб!» Также пугали детей, когда шли в баню: «Не ходите одни в баню, там Яги-бабы!»[815]. С современной точки зрения в этом можно усмотреть чисто утилитарное значение, воспитательную функцию для детей: запретить им топтать зерновые или баловаться в бане. Но с мифологической точки зрения корни гораздо глубже. Некогда баня, возможно, являлась местом инициации, перехода девочек в статус девушек, мальчиков – в юношей [816]. Цветущее ржаное поле – также одно из сакральных мест. Это локус передачи сакральных знаний. Здесь же проводился обряд поднятия лемби, когда девушка в магическую ночь перед Ивановым днем каталась по росистому полю, приобщаясь тем самым к плодородной силе матери-земли. В образе Яги-бабы, живущей и в бане, и в поле, прослеживается связь с некоей Праматерью, возможно, матерью землей. Как следует из мифологических рассказов, хозяйка земли живет и в карельской бане. Примечательно, что встреча с Яга-бабой наиболее опасна во время цветения ржи. Переломные моменты в природе, когда, согласно народным верованиям, она и ее хозяева просыпаются или засыпают, как и переходные периоды в жизни человека, наиболее опасны. В эти периоды границы между мирами наиболее зыбки и легче всего преодолимы. Например, время, когда весной начинают проклевываться листочки, и период осеннего разноцветья – это «onnetoi aigu» – «несчастное (то есть опасное, неудачное) время», потому что именно тогда человека чаще всего уносит леший[817].

Образ Яги-бабы, скорее всего, заимствован из русских сказок. В них Баба-Яга – одноногая (костеногая) слепая старуха с огромными грудями. «Связь с дикими зверями и лесом позволяет выводить ее образ из древнего образа хозяйки зверей и мира мертвых. Вместе с тем такие атрибуты Бабы-Яги, как лопата, которой она забрасывает детей в печь, согласуются с обрядовой интерпретацией сказок о ней как о жрице в обряде посвящения подростков»[818].

В карельском фольклоре параллелями к русской Бабе-Яге могут выступать сказочная Сюоятар и эпическая старуха Хийси. Первая – злая уродливая колдунья с большими грудями, живущая в лесу. Ее дети – это лягушки и ящерицы, существа, связанные с подземным миром; они чаще всего появляются в эпизодах, когда «невинногонимая героиня» моет их в бане. Вторая – хозяйка лесного царства Хийтолы, часто выступающего как параллелизм к царству мертвых Манале-Туонеле. Как и избушка Бабы-Яги, Хийтола огорожена кольями, на которые нанизаны черепа.

Интересный образ появляется в южнокарельских эпических песнях о сватовстве. Некая Игя-бабушка Igä-buaboi выступает в роли хранительницы подвенечного платья невесты, за которым «за девять морей» отправляется жених кузнец Илмойллине. Игя-баба проглатывает его, заставив сплясать на ее языке. В ее утробе он делает кузницу, выковывает нож, распарывает живот и выбирается наружу[819]. Имя героини можно перевести на русский язык как Баба Жизнь, Баба Вечность. Это некая могущественная вершительница судеб, ткущая не только подвенечное платье, но и полотно жизни. Кузнецу необходимо побывать в ее утробе, прежде чем приобрести новый статус самостоятельного женатого мужчины.

Появляется хозяйка бани и в образе женщины в белом, топящей баню.[820] В этих сюжетах она занимается той же работой, которую делали женщины в мире людей. Но белые одежды подчеркивают, во-первых, «иномирность» существа, а во-вторых, ее позитивный настрой в восприятии человека. В данном случае, возможно, белый цвет можно трактовать и как практически прозрачность-призрачность, бестелесность, близость к приведениям.

Припозднившись, можно было увидеть парящуюся в бане женщину. В одной из быличек рассказывается, как мать забыла в бане что-то из детской одежды и через некоторое время пошла забирать. Она открыла дверь, а там женщина акк моется на лавке. Мать тихонько дверь прикрыла и произнесла: «Мойся с благословением!»[821]. Этот сюжет наглядно показывает, что люди относились к бане как к семейно-родовому святилищу. Банных духов-хозяев они не противопоставляли себе, считая, что они так же, как люди, согласно народному православию, находятся под покровительством Бога или верховного божества и им также требуется божье благословение.

В народных представлениях иной мир и мир человека во многом близки, а точнее – зеркальноподобны. Особенно это заметно при рассмотрении временных параметров. Активная жизнь банных духов как бы начинается поздно вечером, по их понятиям это утро. Людям запрещалось заходить в баню ночью, так как по иномирным меркам это был день, именно поэтому в этот период была наиболее вероятна встреча с духами-хозяевами бани, что было нежелательно для человека.