КАРЬЕРА

трубку.

«А вам отлично удается изображать недоступность».

«Ну конечно. Если женщина не спешит отзво-ниться после

первого раза, то, значит, хочет пофлиртовать. И

ответственная, нервная работа здесь совершенно ни при

чем».

«Я так полагаю, о совместном ужине сегодня не может быть

и речи?»

«Думаю, я смогла бы потратить вечер, выслушивая ваши

аргументы в пользу покупки».

Тогда мы впервые поужинали вместе. Было уже поздно, тарелки давно опустошены, мы выпили по мартини и

бутылку зинфанделя, и как раз заказали еще по бокалу вина, чтобы не отпускать пьянящее ощущение. Может быть, во

всем виноват был излишек алкоголя, а может — чувство

уюта, из-за которого девушка казалась еще более

светоносной, чем во время первой встречи. А может быть, дело в том, что за два часа, проведенных вместе, разговор

не прерывался ни на наносекунду. Чувствовалось: между

нами пробежала искра. Уже не помню. почему я внезапно

посмотрел ей прямо в глаза и выпалил:

«А знаешь, я на тебе женюсь».

За невероятно глупым признанием последовала долгая

тишина, во время которой я искренне желал, чтобы под

ногами разверзся пол и поглотил меня. Но Лиззи, судя по

всему, ничуть не смутило предложение руки и сердца, сделанное спьяну. Она все так же гладила пальцем тыльную

сторону моей ладони, изо всех сил стараясь сдержать смех.

Наконец, одарив меня хмельной улыбкой, заметила:

«А тебе еще и правда предстоит многому научиться в

продажах».

«Извини-извини, история не знает более глупого

откровения...»

«Заткнись. Лучше поцелуй», — прервала меня Лиззи.

В ту же ночь, гораздо позднее, когда мы лежали в постели в

ее крошечной квартирке-ателье на пересечении

Девятнадцатой и Второй, она повернулась ко мне лицом и

сказала:

«Вот видишь, упорство всегда оказывается

вознагражденным».

«Игра в неприступность — тоже».

«Умный». — И Лиззи рассмеялась.

«Стараюсь».

«Хочешь сказать, что похож на меня?»

«Старое ирландское присловье: нас здесь двое».

«Правда?»

Моя рука обвилась вокруг женского тела, я привлек ее к

себе:

«Видимо, да».

«Поживем — увидим», — Лиззи прижалась ко мне.

С той первой пьяной ночи, проведенной вместе, прошло

четыре с половиной года, а нас все еще двое.

Хотя мы и оставались почти что неразлучными с того

самого первого ужина (свадьба состоялась в девяносто

четвертом), совместная жизнь, как водится, вовсе не была

безоблачной: как раз месяц тому назад удалось путем

переговоров успешно миновать тяжелый период, который

(предоставь мы проблему самой себе) неминуемо засосал

бы нас с головой.

Мы не соревнуемся на профессиональной ниве, не трахаем

друг другу мозги, отстаивая свое превосходство. Искренне

любим друг друга. Если конкретней, то нам всё еще удается

удивлять друг друга. А кто из супругов может похвастаться

подобным, проведя вместе почти что пять лет?

Но в отличие от меня, жене неведом страх утратить силу

убеждения. Не свойственна ей и потребность всякий раз

доказывать собственную крутизну, размахивая золотой

картой «Амэрикан Экспресс ».

— Позвольте нам решить вопрос, — попросил я знакомых, когда принесли счет.

Лиззи поджала губы, но промолчала.

— Нед, здесь же целое состояние, — вмешалась Джина, —

давайте хотя бы поделим поровну.

Разворачиваю сложенный пополам счет, оставленный

официантом. Триста восемнадцать долларов. «Ой...»

— Заплатите в следующий раз, — небрежно швыряю

кредитку на поднос, истово молясь, чтобы карту приняли к

оплате (в начале недели пришло письмо от компании,

грозившее едва ли не серьезными увечьями, если не заплачу

остаток по просроченным счетам).

— Взгляните-ка, кто зашел, — заметил Айан.

Мы все, одновременно с остальными посетителями общего

зала, на долю секунды поворачиваем шеи в сторону

невероятно рослого, крепко сбитого мужчины немногим

старше пятидесяти лет. В движениях сквозит легкая

непринужденность уверенного в себе человека. При росте в

шесть футов четыре дюйма незнакомец возвышается в

помещении, точно башня. На рослом теле тренированного

атлета не было ни унции лишнего веса. Лицо покрыто

несходящим загаром. Пиджак и рубашка сшиты, видимо, у

Севайль Роу. Прямой взгляд ис-синя-серых глаз выдержать

трудно. Но сильнее всего потрясли руки: громадные, как

медвежьи лапы. Загребущие лапы ненасытного человека.

— Надо же, сам Великий Вдохновитель пожаловал, —

произнес Айан.

«Великий Вдохновитель», он же — Джек Баллен-тайн. Если

вы не выпадали из списка живых и сообщества разумных

существ в течение последних двадцати лет, вам наверняка

известно всё о Джеке Баллентайне. Открывшийся в

университете талант регбиста у сына рабочего-металлурга

из Гаррис-бурга, штат Пенсильания; полная стипендия от

штата Мичиган; статус известнейшего среди всех

университетских команд защитника, мастерство которого

даровало «Ковбоям Далласа» троекратную победу на

розыгрыше Суперкубка, — такова карьера прославленного

Джека.

Но Баллентайн был не только отличным защитником, но и

ярым хищником-индивидуалистом — из тех, кто гонит по

скоростному шоссе со скоростью сто пятьдесят миль в час.

За свою десятилетнюю карьеру в составе «Ковбоев» он

прославился как типичный персонаж статьи в

международном издании «Плейбоя». Один «феррари» за