Карьеристы

Он имел право на ее слезы. И она имела право долбить его кулачками, как пойманная сорока — клювом. Ее обида, ее удары должны были что-то уравновесить. Слишком много накопилось в их отношениях унылой повседневности, а ведь они еще так молоды! Начала образовываться серая пустота. Зина металась, стала обидчивой, искала впечатлений, искала, кто бы ее удивлял, превозносил, причинял боль. Необходимо было потрясение, после которого они оживут, вновь вспыхнет любовь, они будут молиться друг на друга, что оправдает бывшие и будущие обиды, еще раз зарыдают и решат наконец соединить свои жизни… И пусть ни на что не надеется этот зануда поэт… Не хочется совать ему под нос кулак. От него наверняка разит скукой, как чесноком. Вонь интеллектуальности!.. Может, кому-то и нравится, только не Зине… Ее любовь, хотя порой и со странной начинкой, всегда отличается пьянящей неизбывной женственностью, чистой — без расчета — страстью… Время еще привнесло в их любовь дружбу, столь необходимую для долговечности любви… А ее бурная ревность? Лучшая гарантия. Разве не любя станет кто-нибудь так ревновать? Как она лупила Алдону по лицу мокрыми тапками… А его хозяйку, это коромысло на голубиных лапках, гоняла по комнате и стреляла в нее из игрушечного пистолета. Приятно было смотреть… Разве он с хозяйкой обнимался? Никогда! Жениться на Зине до сих пор не мог. Нет, нет! Это было бы падением в убожество. В этом году кончил, получает место…

Зина через плечо глянула на спутников и молча зашагала дальше. Невысказанные слова, мысли и чувства мешались в ее разбушевавшемся сердце…

Покончить с девственностью… Много раз собиралась… Покончить! Время бежит быстрее, чем надо. Безумно быстро!.. Но не они… не эти… Вальдас становится негодяем. Хорошо, что за ней последнее слово. Она умеет выбирать. Знает себе цену. Не теряет головы. Да… Хорошо… А все равно придется… Никуда не денешься… Тот, кто довольствуется одной парой башмаков, — разве это мужчина? И от тебя того же будет требовать… Послушайте, настоящий мужчина складывается из множества вещей… Хорошие руки, хорошая голова; бутылка — не товарищ… Главное — направление деятельности. Все остальное приложится… И еще — об этом она подумала несколько позже — среди этого неизбежного веселья — а как его избежать? — уже не такого, как раньше… среди веселья и трудной жизни надо сохранить… хоть немножко доброты. Для детей, для мужа…

Внезапно перед ними открылось озеро. Они ускорили шаг, подошли и остановились на высоком берегу. Широко раскинувшаяся водная гладь сияла на солнце как фантастическое зеркало, усыпанное мелкими звездами. Густой стройный лес на противоположном берегу — как огромный орган. Вокруг тишь, озеро видит сны; красота снисходит откуда-то сверху… Ветерок едва дышит в верхушках деревьев. Подождем, кто-то должен заговорить!..

— Мальчики! — не выдержала Зина. — Видите, куда я вас привела? А еще и на моторке прокатимся — ну не прелесть ли?! Купайтесь, я иду к инженеру, пусть готовит лодку.

«Вилла» инженера — старый автобус, установленный на высоком берегу озера среди молодых сосенок; сиденья вынуты, оборудованы две комнатки; у дверей — «Волга», на озере покачивается моторка.

Эдуардас и Вальдас с серьезными, слегка смущенными лицами сидят на берегу поодаль друг от друга и молчат, тайком поглядывая на часы. Вдруг Вальдас разделся, прыгнул в воду, поплыл, нырнул, вынырнул, повернул к «вилле», которая была совсем рядом, толкнул прикованную цепью моторку, вернулся к Эдуардасу.

— Там человек в резиновых сапогах удит рыбу, — сказал он, глубоко вздохнув.

Эдуардас промолчал. Время бежит, время остановилось.

Парни поглядывают друг на друга — надо бы что-то сказать, но ни один не хочет начинать.

Наконец возвращается Зина.

— Не слишком ли ты долго задержалась? — проворчал Вальдас.

— А мне кажется, слишком коротко, — весело ответила Зина.

— Целовалась с этим?

— Целовалась. Ну и что?

— Прыгну в воду и утоплюсь, — сказал Вальдас, сам удивляясь своему странному тону.

— Топись.

Она села на обрыве и стала насвистывать мелодию грустной народной песни: «Вернись, вернись, паренек молодой, у меня сердечко болит…»

— Сейчас он лодку подготовит… Что я еще хотела сказать?.. Ах да, мальчики, приглашаю вас на свадьбу. Выхожу замуж.

Вальдас и Эдуардас молчали. Долго молчали.

— Интересно оборудована эта дача, — бойко сказала Зина. — На стенке ружье…

— Ружье?!

— Да. Ружье.

Где-то далеко кричала одинокая чайка.

АНУПРАС ШЛЕПНУЛСЯ С НЕБЕС

Перевод В. Чепайтиса

1

На солнцепеке, за кустом шиповника, не торопясь, самозабвенно умывалась юная нагая богиня. Куст весь просвечивался; бросив на нее, пусть и невольно, взгляд, нетрудно было поверить, что там плескалась светловолосая Афродита.

Зачерпнув горстями воду из деревянной бадьи, она поливала пенную грудь, блестящий бархатный живот, растирала округлые щеки, короткую мягкую шею.