Карьеристы

— Образумься! Я же не виноват, если тебе иногда приходится побыть одной дома… Да, тут нет моей вины. Пойми, наше общество придерживается определенных традиций, пусть ошибочных, пустых… Но что поделаешь? Я и не подозревал, что эти традиции так сильны. Вместо того чтобы плакать, постарайся подумать последовательно и логично: у меня широкие связи, я вынужден общаться со множеством людей, с разными кругами. И для меня очень важно иметь доброе имя, незапятнанную репутацию. А ты об этом и думать не хочешь! И так уже большинство газет облаивают меня словно бешеные собаки… Не могу же я всех купить. Даже те, кто поддерживает меня, ненасытны как волки. Я не только финансист, я еще и общественный деятель, состою в различных организациях. И тут тоже необходимо доброе имя… А в бизнесе, думаешь, оно ничего не значит? В этом году одно акционерное общество не переизбрало меня председателем. Я прекрасно понимаю — почему. В будущем году так могут поступить и другие. Если серьезно подумать, то мое положение хуже твоего. Эх, да что говорить! Умела бы ты как следует рассуждать — меньше бы жаловалась.

— Если я наношу урон твоей репутации… твоему доброму имени… могу и уйти! — прошептала Зина, внутренне холодея от этих слов, но одновременно желая услышать, нужна ли она еще ему, сколь важна еще для него.

— Зачем уходить? Ты можешь оставаться. — Тон его смягчился. — Но только будь разумной, постарайся понять… свое положение.

Она заткнула ладонями уши и упала лицом в подушку. Господи! Только бы не слышать ничего больше, только бы не чувствовать этих оскорбительных и страшных ударов! Слезы душили ее.

«Знай свое место!.. Не жена! Не жена…» Боль обручем стягивала грудь.

Долго лежала она так, свернувшись в комочек, точно не только в постели, но и в доме этом старалась занять как можно меньше места. Теперь она была одна, совсем одна…

Мурза лежал в своей кровати, вытянувшись, глядя в потолок. Наконец нарушил молчание.

— У нас ведь как? — словно спросил он себя и сам же себе ответил: — Тайком твори что хочешь, только бы снаружи все казалось чистым и невинным. Важно одно — создавать видимость, что точно следуешь букве закона. — И не понять было, осуждает он это или одобряет…

— Разве нельзя привести в порядок наши отношения, как того требует закон? — собрав все силы, спросила Зина.

— Как ты их упорядочишь, если нету гражданского брака? Католичество не разрешает разводов…

— Так, может, другая религия? — прошептала она.

— Перемена вероисповедания чести не делает. Тем более что я принадлежу к партии, которая осуждает и то и другое… — Давая понять, что разговор окончен, Мурза слез с постели и начал одеваться.

Зина еще долго не вставала. И когда поднялась, у нее кружилась голова, глаза запухли. В одиночестве выпила она чашку остывшего кофе.

* * *

До самого обеда Мурза, закрывшись, просидел в своем кабинете. А после обеда снова куда-то ушел.

Зине в город выходить не хотелось, чувствовала упадок сил, да и выглядела скверно. Торчала в своем будуаре, перебирала старые фотографии, тоскливо поглядывала в окно. На улице было тихо, ясно. Постепенно синеющая мгла падала на стены, спускалась на деревья аллеи, покрывала крыши. Неподалеку, на катке, заиграл оркестр.

Зина встала, прошлась из угла в угол. Движения ее были замедленны, вялы, во всем облике сквозили бессилие, опустошенность, безразличие и усталость, смертельная усталость.

Вышла в столовую. Сложила аккуратной стопкой наваленные на столе газеты. Читать не хотелось. Обратила внимание лишь на одну — Мурза ее не выписывал, но иногда она появлялась в доме. Тут публиковались забавные вещицы, фельетоны — Зенона просматривала сатирический отдел этой газеты, когда она попадала в руки. Вот и сейчас она развернула ее и пробежала глазами по заголовкам «Бал (выписка из политической энциклопедии)», «Литературные меценаты», «Правила поведения на катке». Последнюю статейку ей захотелось прочесть.

«1. Если катаешься с чужой женой, имей в кармане много казенных денег. Ты должен помнить, что каток — учреждение для завязывания знакомств, а не для разводов».

Зина наморщила лоб, попыталась понять смысл фразы и, вздохнув, принялась читать дальше.

«2. Обязательно научись делать фигуры, ибо лишь с их помощью вкатишься в пятиэтажный дом. Скользя по льду без фигур, рискуешь наскочить на ревизоров, и не миновать тебе ни прокуратуры, ни уголовного кодекса.

3. „Деятели“, направляясь на каток, должны облекаться в белую шапочку и белый шерстяной свитер, так больше шансов сохранить свое инкогнито, — глядишь, никто и не заметит, что под овечьей шерстью спрятан заМурзанный волк».

«ЗаМурзанный… Постой, постой! Вот наглецы! Это уже слишком, даже заглавную букву вставили… Неужели нет на них управы?»

В следующих разделах, адресованных артистам, художникам и всякого рода спортсменам, она не нашла никаких намеков. Но теперь уже внимательно просматривала каждую статейку. Ее внимание привлек «Малый энциклопедический словарь»:

«Акробат — человек без костей, умеющий превосходно лазить по лестнице карьеры.