Карибские дневники Аарона Томаса, 1798 - 1799

Взял с собой на берег французского мальчика, отдал три доллара за то, чтобы его перевезли к его матери, на Сен-Пьер. Мы захватили его вместе со шхуной «La Invariable», и из-за его благородной юности капитан даровал ему свободу. Два месяца назад этот мальчик сбежал от матери на Мартинике, желая найти отца, который, с тех самых пор, как Мартинику захватили англичане, обосновался в Америке. Но дальше Сен-Бартелеми сбежать мальчишке не удалось, а там он сел на «La Invariable», чтобы занять денег у своего дяди, который живет в этих краях. Но тут мы захватили корабль.

В час дня датская военная шхуна отошла от берега и отсалютовала из своих орудий. Наш адмирал дал им ответный залп из стольких же орудий. Я так понимаю, что датчанин пришел к адмиралу Харви и пожаловался на один из наших военных шлюпов («Кнут»[12]), который преследовал французского приватира у берегов Сент-Томаса и, пока стрелял по нему, убил шестерых жителей острова. Полагаю, что адмирал расшаркался перед датским офицером и уверил его, что капитан будет строго наказан и тому подобное. Но когда капитана вызовут к адмиралу по этому поводу, они лишь посмеются над ним.

Недавно к нам назначили лейтенанта С-да, молодого человека, до сих пор славившегося своей трезвостью. Однако на протяжении последнего месяца я дважды замечал, что он слегка румян, когда мы сходили на берег около пяти часов вечера. А в восемь, когда садились в лодку, он уже был очень навеселе. Как только мы вернулись, он отправился спать. В тот день капитан Харви ужинал на «Этруско», и, когда он ступил на борт, никто на палубе его не встретил, кроме мастера корабля. Капитан послал за пьяным лейтенантом (он был в это время командующим), но тот лишь передал, что очень болен, и не явился.

Наш новый судовой казначей всегда был сильно бледен, когда впервые ступил на борт корабля. Теперь же временами он сильно краснеет после ужина.

Так что я вижу, как воплощается в жизнь старая пословица: «С кем поведешься — от того и наберешься».

Суббота, 21 июля 1798

Сорокачетырехпушечный «Неустрашимый»[13] вошел в гавань. Он один из тех кораблей, что возвращаются двадцать пятого числа этого месяца домой, в Англию; отправился к Сен-Пьеру, чтобы пополнить питьевой запас для «Этруско». Вместе с «La Amiable»[14] они пойдут конвоем в Англию.

Воскресенье, 22

Подняли якорь, вышли в море. Кейнса, помощника мастера, опять заперли в своей каюте, на этот раз за то, что ударил мистера Крейера, помощника хирурга.

В два дня выстрелили по подозрительному кораблю у Сен-Пьера. Он остановился, и я поднялся на борт судна, где оказалось, что корабль идет из Ливерпуля на Мартинику. В последний раз они останавливались в Корке, сорок семь дней назад. Мне рассказали, что в Ирландии произошел мятеж против правительства, Дублин осадили пятнадцать тысяч восставших ирландцев, и что они [неразборчиво] против Дублина, и у них есть в запасе еще одна армия в двадцать пять тысяч человек[15]. О мистере Лэйне и его деле с восемью джо и т.п. Заплатил капитану этого корабля шестнадцать долларов за восемь бочонков с потрохами.

Поймал на баке сороконожку одиннадцати дюймов длиной.

Сэмюел Каттон болен лихорадкой из-за того, что чудовищно напился на «Конкорде» на этой неделе. Вот такие плоды от посещения корабля.

Понедельник, 23

Попали в штиль у Гваделупы. В два часа подул бриз. В пять вечера увидели Монсеррат и скалу Редондо.

Заметки на полях. Сегодня помощник хирурга занял у меня пару чулок, чтобы пойти на борт «Принца Уэльского».

Наш хирург Риджуэй отправился в Бастер на шхуне «Александр»[16].

У нас на борту есть один дурак, сын очень уважаемого купца из Блэйкни в Норфолке. Его имя Роберт Фартинг. Я так понимаю, отец послал его служить на военный корабль, чтобы он прекратил делать бесконечные глупости, какими маялся на берегу. Сегодня он послал капитану Харви вот такое дурацкое письмо:

Ваша честь

Вследствии моего пребывания на службе Его Величества, что было иницыативой моего отца о чем я думаю, что это крайне трудно стремиться отомстить сыну и он совсем несчастлив сделав это, паскольку он хочет, чтобы я попытался вернуться в Англию на любом корабле, принадлежащем ему тут. И я решил написать вам ваша Честь извините меня за мои преобретенные привычки, я надеюсь вы рассмотрите это дело если изволете. это в вашей власти я надеюсь, ваша чест вы окажете мне эту любезность. Если капитану Дружилюбного приказано идти вместе с флотом и если это будет сделано я всегда буду считать это величайшей услугой. Ваша честь, в вашей власти сделать это и я надеюсь вы подумаете об этом и отпустите меня вместе с этим кораблем. Просто ваша власть много больше чем у любого другого капитана, потому как вы пренадлежите адмиралу Харви так и меня прямо с корабля вызовет отец. и я надеюсь, што вы окажете мне эту услугу так как мой родственник не может подняться на борт и поговорить с вами об этом посколку мы не встретим корабль, на котором он будет, так что сделав это вы прибавите к вечной благодарности

Роберт Фартинг

Чайка, 21 июля 1798.