Карибские дневники Аарона Томаса, 1798 - 1799

В час дня были на борту корабля под датским флагом. Когда мистер Кейнс вернулся, узнали, что корабль шел восемь недель из Алтоны[1] на остров Сент-Томас. На борту оказалось несколько датских солдат и груз: бренди и ткани.

Наш боцман и его жена в пятницу отправились в увольнение на Ангилью. Это парочка, чья главная беда в том, что они напиваются всякий раз, как могут достать спиртное. В ту ночь они тоже выпили, и о женщине позаботилась чернокожая служанка, но боцману пришлось ночевать в лодке, пришвартованной под манцинелловым деревом[2]. Ночью поднялась буря, и это ядовитое дерево упало прямо на боцмана. Последствия таковы: руки его распухли, покрылись нарывами и крайне необычно, и опасно воспалились. Это дерево в своей ядовитости, должно быть, предназначено Богом для какого-то благого использования, но пока никто не знает для какого.

Заметка на полях: Admiral P. R. Sempre dopa la pranzata en la vento parte de la Bastimento

Вторник, 3 июля 1798 года

В восемь утра бросили якорь на рейде Невис. Ссора на борту между лейтенантом морской пехоты Роу и помощником мастера Кейнсом, начавшаяся еще на прошлой неделе, когда мы шли к Ангилье, разгорелась еще больше из-за случайной встречи на берегу, когда Кейнс дернул Роу за нос. О Роу, когда он опять вернулся на борт: джентльмены из кают-компании заявили ему, что он не должен больше обедать с ними, если не получит сатисфакции от мистера Кейнса в первом же порту, где мы сделаем остановку. Из-за этой угрозы Роу отправил вызов Кейнсу, и по сему злободневному делу они сошли на берег, вооружившись пистолетами. Был бы я уверен, что их души отправятся к Богу, то я бы даже хотел, чтобы они лишились своих жизней, как и все прочие, кто замешан в таких поистине кровавых и убийственных делах.

Роу должен мне шесть долларов, если он умрет, то мне повезет, если я вообще получу их назад.

В десять утра, мистер Ходж, сын капитана Ходжа, губернатора Ангильи, покинул корабль, направившись в Бастер.

Заметка на полях: С тех пор (сегодня 6 августа) я узнал, что задача этого джентльмена — попасть к адмиралу и генералу в Форт-Ройал и заручиться их согласием в попытке захватить Синт-Мартен. Джентльмен говорит, что для этого нужно два фрегата и пятьсот человек.

У джентльмена есть чернокожий слуга по имени Баррингтон, я много беседовал с этим юношей о Божьих деяниях, о которых он имеет весьма смутные представления. На Ангилье нет ни церкви, ни священника, с тех пор, как в ноябре 1796 французы сожгли местную церковь. Баррингтон говорит, что в темные ночи по острову путешествуют несколько Джамбо (Дьяволы), которые бьют и мучают тех, кто встретится им на пути. Только ни один из Джамбо не тронул его ни разу и пальцем, потому что он всегда носит на шее оболочку плода, в которой он родился. Он считает, что она защищает его от любого зла, такого, как Джамбо или выстрелы французов и пр. Он никогда не ходит без нее, исключением было лишь время, когда французы высадились в 1796 году, и он получил пулю в ладонь, когда за бруствером держал лошадь губернатора. И, конечно же, это несчастье миновало бы его, будь при нем его счастливая оболочка. Его описание джамбо напомнило мне некоторые подробности веры жителей Вустера в фей.

Я думаю, что никогда не видел раньше столь воцерковленных людей, как здесь, на Ангилье. Здесь нет священника, некому хоронить мертвецов и крестить детей. Ни один мужчина не может венчаться с женщиной. И все же большинство островитян — хорошие люди. Они неплохо выглядят, очень сговорчивы, и каждого из них можно легко обратить в истинную веру. Мужчины и женщины хорошо сложены, но большинство из них выглядят худыми. Они питаются ямсом, сладким картофелем и различными кореньями, что растут на острове. Их потребности малочисленны, а припасы изобильны. По воскресеньям им нечего делать, разве что ходить друг к другу в гости; будь среди них святой человек, то по воскресеньям все собирались бы в его доме, так как остров всего 17 миль в длину и не более 4 в ширину в самой своей широкой части. Я бы хотел, чтобы здесь был один из наших хороших английских священников, мне кажется, он бы пожал обильные плоды своих трудов. В 1770 году местные экспортировали сахара и хлопка на шесть тысяч фунтов стерлингов для нужд кораблей. Сейчас они посылают свои товары на Сен-Бартелеми.

В два часа отправился на берег на шестивесельном каттере. Прибой столкнул нас с лодкой Уильямса, неплохого молодого человека из Уэльса. Прогуливался по поместью Уорда, от палящего солнца разболелась голова. Спрятался от жары в хижине Полли, старой негритянки мистера Уорда. Снял с себя чулки, туфли и верхнюю одежду, выпил немного воды и часок вздремнул. Когда проснулся, увидел негритенка, который чинил петли на двери. Вскоре чернокожая девушка принесла банановых листьев. Старуха обнажила спину, и их приложили к нарыву на ней. Развернутые банановые листья приобретают зеленый цвет такого прекрасного оттенка, что ни Англия, ни какая-либо другая северная страна едва ли может предложить что-то подобное. Уверен, их лечебные качества тоже хороши.