Карл Юнг. В поисках себя

Через несколько недель эти ночные видения прекратились, но Юнг оставался впечатленным ими до конца своих дней: «Я никогда бы не подумал, что ‹…› постоянное блаженство возможно. ‹…› Мы воздерживаемся от употребления слова “вечный”; однако я могу описать то, что я испытал, только как блаженство вневременного состояния, в котором прошлое, настоящее и будущее становятся одним целым. Все, что происходит во времени, концентрировалось там в объективную совокупность» [24]. Читая эти строки, я вспомнил слова Спинозы (которого Юнг никогда не читал) об этом состоянии блаженства, которое он тоже испытал: «Мы чувствуем и внутренне сознаем, что мы вечны» [25].

Этот эпизод преобразил Юнга, который тогда был менее подвержен волюнтаризму и более – принятию того, что есть и чем он является: «Моя болезнь имела еще и другие последствия: они заключались, я мог бы сказать, в принятии бытия, в безусловном “да” на существующее» [26].

Читая эти строки, нужно вспомнить и о Ницше, который писал в «Веселой науке»: «Я даже хочу в любых обстоятельствах быть не кем иным, как человеком, который говорит “да”!» [27]. Его отношения со смертью очевидно перевернулись. Юнг утверждает, что он не только больше не боится ее, но также и то, что потеря близких людей больше не влияет на него так сильно, как раньше. Так он ответил в 1947 году корреспонденту, приславшему ему свои соболезнования в связи с уходом одного из его друзей:

«Теперь он исчез, он ушел из времени, что и мы все сделаем после него. То, что мы называем жизнью, – это короткий эпизод между двумя великими тайнами, которые на самом деле являются одной. Меня никогда не может огорчить смерть. Мертвые остаются навсегда, а мы – мы лишь проходим мимо» [28].

Последние работы

После этого события Юнг возобновил активную исследовательскую и писательскую деятельность и опубликовал множество книг на самые разнообразные темы: алхимии – «Психология и алхимия» (1944) и два тома Mysterium Coniunctionis («Таинство воссоединения», 1955–1956); религии – «Эон, исследования феноменологии самости» (1951) и «Ответ Иову» (1952); глубинной психологии – «Психология переноса» (1946), «Очерки символики разума» (1948), «Корни сознания» (1954) и «Современные соображения о шизофрении» (1959); современного мира – «Аспекты современной драмы» (1948), «Настоящее и будущее» (другое название: «Нераскрытая самость», 1957), «Один современный миф» (психосоциологическое исследование феномена НЛО, 1958). Он также переработал многочисленные конференции, которые были сгруппированы в неопубликованные работы, такие как замечательный «Человек в открытии своей души» (1943) и «Проблемы современной души» (1960) под редакцией Роланда Каэна.

В этой продуктивной работе (список здесь далеко не полон) мне хотелось бы выделить еще одну тему, особенно близкую моему сердцу: тему образования. У Юнга было пятеро детей и множество внуков, с которыми он поддерживал тесный эмоциональный контакт, и как психолог он очень интересовался вопросом образования. В 1930-х годах он опубликовал две работы о детских снах, а его различные статьи на эту тему были сгруппированы в журнале «Психология и образование» (1958). Центральная тема, которую он защищает, а именно образование педагога, прекрасно резюмирована философом Дэвидом Лукасом: