Карл Юнг. В поисках себя

С началом Первой мировой войны, после разрыва с Фрейдом, Юнг переформулирует свои терапевтические процедуры, основываясь на собственных экспериментах. Так, он глубинно меняет цель психотерапии: она больше не ограничивается одним лишь лечением патологий. Теперь она направлена на психическое и духовное развитие личности и, следовательно, на возвышение сознания человечества. В этом смысле Юнг действительно отец движения личностного развития, возникшего в Соединенных Штатах в 1960-х годах и породившего множество новых терапевтических направлений, поскольку он стал источником вдохновения для бесчисленных духовных поисков, основанных уже не на догме или внешней практике, а на внутреннем опыте. «Что нам нужно, – писал Юнг своему калифорнийскому другу по переписке 7 января 1955 года, – так это развитие внутреннего, духовного человека, уникальной личности, сокровище которой сокрыто, с одной стороны, в традиции, а с другой – в бессознательной душе» [1].

Этот внутренний опыт можно понимать двояко: как опыт того, что Юнг называет «нуминозным» (то есть невыразимой встречи со священным в глубинах души), и как долгое психологическое взросление через диалог между сознательным и бессознательным, который позволяет человеку стать уникальной личностью и который Юнг называет «процессом индивидуации». Фактически эти два опыта могут пересекаться. У священного опыта и процесса индивидуации много точек пересечения, начиная с их общей цели – возникновения самости как целостности бытия. Но для удобства изложения я решил выделить во второй части два больших раздела. Первый посвящен тому, как Юнг рассматривает вопрос священного в широком смысле: это сподвигло меня обсудить его концепцию религии и связь с христианской религией его детства. Во втором разделе я исследую процесс индивидуации через четыре его основных измерения: самость, ее языки (символы, архетипы, образы, мифы), посредники (сны, активное воображение, ритуалы, синхронистичность) и путешествие, которое приводит к целостности бытия (избавление от персоны, интеграция анимуса и анимы, приручение тени и примирение противоположностей).

Священное

1 Человек религиозный

На дверной перемычке своего дома в Кюснахте Юнг выгравировал следующие слова из Дельфийского оракула: VOCATUS ATQUE NON VOCATUS DEUS ADERIT[12]. Пять десятилетий спустя он попросил, чтобы это же предложение было выгравировано в качестве эпитафии на его надгробии. Это показывает, какое большое значение Юнг придавал загадочным словам оракула. В своем выдающемся эссе Jung et la question du sacré («Юнг и вопрос о священном») Исе Тардан-Маскелье предложила более вольный перевод, который позволяет лучше понять, что подразумевал под этим Юнг: «Нравится нам или нет, вопрос о божественном напрашивается сам собой».

Религиозная функция психики

Эта идея действительно повторяется в работах швейцарского врача: то, как вопрос божественного и вопрос религии в целом вписан в человеческую психику.

В человеке это может проявляться тремя способами, и они, конечно, могут пересекаться и наслаиваться в зависимости от человека. Нуминозность может присутствовать, прежде всего, в самости и личном бессознательном любого человека, получившего религиозное образование. Даже если он затем попытается освободиться от нее, то на нем на всю жизнь останется отпечаток этого образования – символами, убеждениями и часто вытекающими из него противоречиями.

Юнг приводит в своих работах многочисленные примеры пациентов, которых смог вылечить, помогая им осознать подавляемую религиозную проблему, как, например, случай молодой атеистки и эмансипированной еврейки. Преисполненная тоски, она обрела спокойствие после того, как поняла, что бессознательно жила под пристальным взором своего деда, очень религиозного ортодоксального еврея, которым в детстве восхищалась.

Религия также пронизывает нас посредством истории, идей, символов, обрядов и верований цивилизации, к которой мы принадлежим, – посредством того, что в философии называется эпистемой, набором регламентированных знаний, характерных для социальной группы в данное время (социокультурный отпечаток). Во введении к книге «Психология и алхимия» (1944) Юнг писал: «Я начал это введение, исходя из целостности человека как цели, к которой в конечном счете ведет психическое развитие, происходящее в ходе психотерапевтического процесса. Этот вопрос неразрывно связан с философскими и религиозными предпосылками. Даже если пациент, как часто бывает, считает себя свободным от предрассудков с этой точки зрения, факт остается фактом: сама основа его мышления, его образа жизни, его морали и его языка исторически предопределена вплоть до деталей, которые он не осознает из-за низкого уровня культуры или из-за самокритики. Таким образом, анализ его ситуации рано или поздно приводит к выявлению фундаментальных духовных предпосылок, выходящих далеко за рамки личных установок» [1].