Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия

В конце июня 1874 года Маркс все-таки решил последовать совету Гумперта и отправиться в Карлсбад, фешенебельный курорт, построенный на крутом берегу реки Эгер (Огрже) в Богемии (сейчас это запад Чешской Республики). Еще в 1869 году Кугельман пытался уговорить Маркса поехать туда с дочерью Женни, но Маркс категорически отверг это место как «скучное и дорогое» [52]. Теперь, имея больше денег и меньше здоровья, он решил поехать и взял с собой Элеонору. Поездка была организована Кугельманом, который забронировал для них номера в отеле Germania, одном из самых скромных отелей. Запись в официальном списке посетителей гласила: «Господин Карл Маркс, частное лицо, с дочерью Элеонорой, из Лондона». Как частное лицо, Маркс должен был платить двойной налог на ванну, но надеялся, что никто не заподозрит, что он «тот самый пресловутый Карл Маркс» [53]. Предвидя трудности с полицией, Маркс перед отъездом подал заявление на натурализацию в качестве британского подданного. В начале августа его поверенный направил заявление в Министерство внутренних дел вместе с необходимыми рекомендациями от четырех респектабельных домовладельцев. Однако Министерство внутренних дел отклонило его просьбу и отказалось назвать причину, когда на него надавили. На самом деле информация, переданная Скотленд-Ярдом в Министерство внутренних дел, гласила, что проситель был «печально известным немецким агитатором» и «не был верен королю и стране» [54]. Маркс также не избежал постоянного полицейского наблюдения в Карлсбаде, хотя было лишь сообщено, что его поведение «не вызвало никаких подозрений» [55].

Маркс очень серьезно относился к лечению и позволил превратить себя, по его словам, в своего рода машину. Он вставал в 5:30 и объезжал шесть различных источников, выпивая по стакану воды в каждом с интервалом 15 минут. После завтрака из специального лечебного хлеба – часовая прогулка и утренний кофе в одном из кафе за городом. Затем прогулка по окрестным холмам, после чего возвращался в отель, чтобы переодеться и вздремнуть перед обедом, которому каждый день предшествовала ванна. После обеда продолжались пешие прогулки или более длительные организованные экскурсии, затем легкий ужин и ранний отход ко сну. Все развлечения заканчивались в 21:00. Марксу очень нравилась эта жизнь, особенно долгие прогулки среди покрытых соснами предгорий Рудных гор. Он также не утратил привычку давать остроумные прозвища наиболее заметным прохожим. Франциска Кугельман вспоминала визит на фарфоровый завод, где они наблюдали за мужчиной, работавшим на сложном токарном станке.

«“Вы только этим занимаетесь? – спросил Маркс. – Или у вас есть какая-то другая работа?” – “Нет, – ответил мужчина, – я уже много лет не занимаюсь ничем другим. Только с практикой человек учится работать на станке так, чтобы сложная форма получалась гладкой и без изъянов”.

“Таким образом, разделение труда превращает человека в придаток машины, – сказал Маркс моему отцу, когда мы пошли дальше. – Его способность мыслить превращается в мышечную память”» [56].

Днем и вечером, в общей компании, Маркс предпочитал беседы с такими людьми, как Отто Книлле (известный художник) и Симон Дойч (австрийский журналист, которого Маркс помнил по парижским временам). Отец и дочь были неразлучны во время прогулок или написания писем на террасе позади их отеля. По словам Элеоноры, все еще смущенно прямолинейной в своих реакциях на людей и почти постоянно курящей, они с отцом очень хорошо ладили в Карлсбаде, и «его огромные познания в истории делали каждое место, куда мы приезжали, более живым и наполненным прошлым, чем настоящим» [57]. Для Маркса единственным недостатком Карлсбада был Кугельман. С самого начала пребывания в Карлсбаде он раздражал Маркса своими «язвительными критическими замечаниями, которыми совершенно без нужды опустошает собственную жизнь и жизнь своей семьи» [58]. К несчастью, Кугельман выбрал для Маркса комнату между своей и комнатой Элеоноры. В результате: