Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия

Единственным сообществом было сообщество (отчужденного) труда, а единственным равенством – заработная плата, выплачиваемая сообществом как универсальным капиталистом. Вторая форма коммунизма, которую Маркс назвал неадекватной, была двух видов: первую он обозначил «все еще политической по своей природе, демократической или деспотической», а вторую – достигшей «упразднения государства, но все еще неполной и находящейся под влиянием частной собственности, то есть отчуждения человека» [153]. Об обеих этих формах Маркс сказал (довольно туманно): «Коммунизм уже знает себя как возвращение человека в самого себя, как уничтожение его самоотчуждения. Но поскольку он еще не постиг ни позитивной сущности частной собственности, ни человеческой природы потребностей, он все еще находится в плену и заражен частной собственностью. Он осознал ее концепцию, но не сущность» [154]. «Демократический» коммунизм, о котором упоминает Маркс, – это, должно быть, утопический, ненасильственный тип, пропагандируемый Этьеном Кабе, который был все более популярен в Париже в то время, особенно в Союзе справедливых; «деспотический», вероятно, относится к временной диктатуре пролетариата, за которую выступали последователи Бабёфа[59]. Второй тип коммунизма, предполагающий упразднение государства, представлял Дезами (автор знаменитых слов о том, что для идеального функционирования будущего коммунистического общества необходимы лишь бухгалтер и реестр).

Затем Маркс на нескольких плотно написанных страницах описал свою идею коммунизма – кульминацию предыдущих неадекватных концепций: «Коммунизм есть положительное упразднение частной собственности и, следовательно, человеческого самоотчуждения, а значит, реальное присвоение человеческой сущности человеком и для человека. Это коммунизм как полное и сознательное возвращение человека – сохранение всех богатств предшествующего развития для самого человека как социального, то есть человеческого, существа. Коммунизм как завершенный натурализм есть гуманизм, а как завершенный гуманизм есть натурализм. Он есть подлинное разрешение антагонизма между человеком и природой, между человеком и человеком, подлинное разрешение борьбы между существованием и сущностью, между объективацией и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он есть решение загадки истории и знает, что является этим решением» [155].

Изложив, таким образом, собственную концепцию коммунизма, Маркс перешел к рассмотрению трех специфических аспектов: его исторических основ, социального характера и отношения к личности. Занимаясь первым аспектом – историческими основами коммунизма, – Маркс проводил дальнейшее различие между своим коммунизмом и его «неразвитыми» разновидностями. Последние (в качестве примера он приводил утопический коммунизм Кабе и Виллегарделя) пытались оправдать себя, апеллируя к определенным историческим формам сообщества, которые выступали против частной собственности. Для Маркса такой выбор отдельных аспектов или эпох означал, что вся остальная история не дает оснований для коммунизма. В его же версии, напротив, «как в отношении реального зарождения этого коммунизма – рождения его эмпирического существования, так и в отношении его сознания и мысли, все движение истории есть сознательно постигнутый процесс его становления» [156]. Таким образом, все революционное движение «находит не столько эмпирическую, сколько теоретическую основу в развитии частной собственности, и в особенности экономической системы» [157]. Это было так, потому что отчуждение человеческой жизни выражалось в существовании частной собственности, и именно в движении частной собственности, в производстве и потреблении, человек до сих пор пытался реализовать себя. «Религия, семья, государство, право, мораль, наука и искусство являются лишь частными формами производства и подпадают под его общий закон. Положительная отмена частной собственности и присвоения человеческой жизни есть, таким образом, положительная отмена всякого отчуждения, возвращение человека из религии, семьи, государства и т. д. в его человеческое, то есть социальное, бытие» [158]. Основное отчуждение, продолжал Маркс, происходит в экономической сфере: религиозное отчуждение имеет место только в сознании человека, тогда как экономическое отчуждение имеет место в его реальной жизни, и поэтому его устранение влечет за собой устранение всех отчуждений. Разумеется, проповедь атеизма могла быть важна там, где религия сильна, но атеизм был лишь этапом на пути к коммунизму, причем абстрактным; только коммунизм предлагал доктрину действия, затрагивающую реальную действительность.