Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия

Именно такие отрывки, как этот, привели некоторых комментаторов к правдоподобному утверждению, что модель человеческой деятельности Маркса была художественной и что он во многом черпал свое представление о человеке из романтических источников и особенно из Шиллера. Идея о том, что отчужденные чувства человека находят подходящие им предметы, попытка установить связь между свободой и эстетической деятельностью, образ всесторонне развитого человека – все это присутствует в «Кратком содержании» Шиллера [164]. Возможно также, что имело место более современное и личное влияние того же характера, поскольку Маркс проводил много времени в Париже в компании Гейне и Гервега, двух поэтов, которые сделали все возможное, чтобы воплотить немецкий романтический идеал. Картина всесторонне развитого, неотчужденного индивида, созданная Марксом, в определенной степени опиралась на модели, которые были очень близки ему в то время.

Далее Маркс обрисовал значение промышленности в истории человечества. Эти отрывки предвосхитили его более подробные изложения исторического материализма. Он утверждал, что именно история промышленности по-настоящему раскрывает человеческие способности и человеческую психологию. Поскольку в прошлом человеческая природа была неправильно понята, история превратилась в историю религии, политики и искусства. Промышленность же раскрывала основные способности человека и служила основой для любой науки о человеке. В прошлом к естественным наукам подходили с чисто утилитарной точки зрения. Но в последнее время ее огромный рост позволил ей с помощью промышленности преобразить жизнь человека. Если рассматривать промышленность как внешнее выражение основных способностей человека, то естественная наука могла бы стать основой гуманитарной науки. Эта наука должна была основываться на чувственном опыте, как его описывал Фейербах. Но поскольку речь идет о человеческом чувственном опыте, возникнет единая, всеобъемлющая наука: «Естественная наука впоследствии будет включать в себя науку о человеке в той же мере, в какой наука о человеке будет включать в себя естественную науку: будет одна-единственная наука» [165]. Таким образом, взаимные отношения, которые Маркс ранее обозначил между человеком и природой, нашли отражение в его идее естественной науки о человеке.

Последняя часть его рукописи о коммунизме состоит из рассуждений, отвлеченных и нехарактерных для его обычного подхода, по вопросу о том, был ли мир сотворен или нет. Одна из ключевых идей в картине человека Маркса заключалась в том, что человек – сам себе творец; любое существо, живущее за счет других, – зависимое существо. Соответственно, Маркс отвергал идею о том, что мир был сотворен, но увяз в аристотелевской дискуссии о первых причинах, в которой его побеждал воображаемый оппонент, пока он не прервал спор и не продолжил в гораздо более характерном ключе: «Но поскольку для социалистического человека то, что называется мировой историей, есть не что иное, как создание человека человеческим трудом и развитие природы для человека, он имеет наблюдаемое и неопровержимое доказательство своего самосоздания и процесса своего происхождения» [166]. Но для социалистического человека вопрос о существовании над человеком и природой некоего иного существа, наличие которого означало бы их нереальность, был невозможен. Взаимозависимость человека и природы служила для него основой, все остальное казалось нереальным. «Атеизм, как отрицание этой нереальности, не имеет больше никакого смысла, ибо атеизм есть отрицание Бога и пытается через это отрицание утвердить существование человека; но социализм как таковой больше не нуждается в этом посредничестве; он исходит из теоретического и практического восприятия человека и природы как подлинной реальности» [167]. В завершение Маркс сделал очень гегелевское замечание о преходящем характере коммунистической фазы: «Коммунизм представляет собой положительное, когда отрицает отрицание, и, таким образом, являет собой фазу в освобождении и реабилитации человека, реальную и необходимую на данном этапе развития человечества. Коммунизм – необходимая форма и динамический принцип ближайшего будущего, но коммунизм как таковой не является целью человеческого развития, формой человеческого общества» [168]. Здесь коммунизм представляется лишь этапом диалектической эволюции, этапом, который в определенный момент отслужит свое и будет вытеснен. Представленная в первой части рукописи картина «истинного коммунизма» как «решения загадки истории» [169] была гораздо более статичной и неисторичной.