Читаем Карл Маркс. История жизни полностью

Этой задаче Маркс остался верен и в следующие затем годы; как в польском вопросе, который со времени женевского конгресса исчез с программы Интернационала, он видел рычаг для ниспровержения русского, так ирландский вопрос был для него рычагом для ниспровержения английского мирового господства. Он не поколебался в своей позиции и тогда, когда «интриганты» среди рабочих, которые хотели пройти в ближайший парламент — он причислял к ним также и Оджера, прежнего председателя генерального совета, — увидали в этом предлог для того, чтобы примкнуть к буржуазным либералам. Гладстон использовал ирландский вопрос, который стал тогда животрепещущим, в качестве избирательного лозунга, чтобы снова стать у кормила власти. Генеральный совет отправил петицию к английскому правительству — конечно, совершенно безрезультатную — с протестом против казни троих осужденных в Манчестере фениев, как против судебного убийства, и организовал в Лондоне ряд публичных митингов для защиты прав Ирландии.

Вызвав этим неудовольствие английского правительства, генеральный совет вместе с тем навлек на Интернационал удар со стороны французского правительства. Бонапарт в течение трех лет спокойно следил за развитием Союза, чтобы пугать им строптивую буржуазию; когда французские члены Интернационала организовали бюро в Париже, они послали об этом извещение парижскому префекту полиции и министру внутренних дел, но не получили ответа ни от того ни от другого. При этом, конечно, не обошлось без мелких препирательств и преследований. Когда акты женевского конгресса посланы были генеральному совету через одного швейцарского уроженца, натурализованного в Англии — из боязни черного кабинета бонапартовской почты, — то полиция на французской границе выкрала их у посланного, и французское правительство было глухо к жалобам на это генерального совета. Но министерство иностранных дел в Лондоне заставило французов услышать, и французской полиции пришлось вернуть похищенное. В другом случае отличился вице-император Руэ, когда соглашался разрешить к печати манифест, прочитанный французскими членами на женевском конгрессе, только при том условии, что «в него будет внесено несколько слов благодарности императору за то, что он так много сделал для рабочих». Это было отклонено, хотя французские члены крайне остерегались раздражать притаившееся чудовище и поэтому были даже в подозрении у буржуазных радикалов, видевших в них скрытых бонапартистов.

Не установлено, действительно ли они вследствие этого дали себя настолько сбить с толку, что приняли участие в нескольких несмелых манифестациях буржуазных радикалов против империи, как утверждают некоторые французские писатели. Основания, которые привели Бонапарта к открытому разрыву с рабочим классом, лежали, во всяком случае, глубже. Стачечное движение, вызванное опустошительным кризисом 1866 г., приняло беспокоившие его размеры; затем парижские рабочие под влиянием Интернационала обменялись мирными декларациями с берлинскими рабочими, а в то время, весною 1867 г., угрожала разразиться война с северногерманским Союзом из-за люксембургской торговли; и, наконец, французская буржуазия подняла столь оглушающий крик, требуя «мести за Садову», что в тюильрийском дворце возникла чертовски разумная мысль заткнуть рот крикунам «либеральными» уступками.

При таких обстоятельствах Бонапарт считал, что уложит несколько мух одним взмахом, возбудив преследование против парижского бюро Интернационала под предлогом, будто там обнаружен центр фенианского заговора. У членов бюро сделали внезапные ночные обыски, но не нашли ни малейших следов какого-либо тайного заговора. Чтобы удар впустую не вызвал слишком большого скандала, осталось только привлечь парижское бюро к судебной ответственности за то, что оно функционирует, не имея разрешения, необходимого для общества, в котором имеется более двадцати членов. Обвинение было предъявлено 6 и 20 марта против пятнадцати членов Интернационала; суд приговорил каждого из них к уплате 100 франков и сделал постановление о закрытии парижского бюро. Высшие инстанции утвердили приговор.

Но еще до того началось новое дело. Обвинители и суд отнеслись к обвиняемым крайне мягко, и от имени всех Толэн защищал себя и других в очень умеренном тоне. Но спустя два дня после первого разбирательства, 8 марта, образовалось новое бюро, и эта явная насмешка похоронила последние иллюзии Бонапарта. Члены нового бюро предстали пред судом 22 мая и были приговорены к трем месяцам тюрьмы каждый после блестящей и резкой речи Варлэна. Таким образом, империя вступила в открытую вражду с Интернационалом, и французская его секция почерпнула новую силу из этого окончательного и явного разрыва с декабрьским палачом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное