Карл Маркс. История жизни

В циркуляре генерального совета от 5 марта говорилось о созыве годового конгресса в начале сентября. Тем временем Маркс и Энгельс решили внести предложение о том, чтобы местопребывание генерального совета было перенесено из Лондона в Нью-Йорк.

Много спорили о необходимости и пользе этого предложения, а также о мотивах, которыми оно было вызвано. На него смотрели как на похороны Интернационала по первому разряду: Маркс будто бы хотел прикрыть этим невозможность спасти Интернационал. Этому, однако, противоречит тот факт, что Маркс и Энгельс, после того как генеральный совет был перенесен в Нью-Йорк, поддерживали его всеми силами и старались спасти его существование. Затем говорили, что Марксу надоела работа в Интернационале и он хотел снова вернуться к своей научной работе. Это было в некотором смысле засвидетельствовано Энгельсом. В письме к Либкнехту от 27 мая 1872 г. Энгельс упоминает о бельгийском предложении совершенно упразднить генеральный совет и добавляет: «Для нас лично это было бы очень хорошо. Я и Маркс все равно больше не войдем в него; при теперешнем положении дела у нас не остается времени для работы, и это должно прекратиться». Но это было сказано мимоходом, в сердитую минуту. Даже в том случае, если бы Маркс и Энгельс отклонили переизбрание их в генеральный совет, это все же не делало необходимым перемещение совета из Лондона. А затем Маркс неоднократно отказывался отодвинуть, ради своих научных работ, работу в Интернационале на второй план, прежде чем он станет на прочные рельсы; и Маркс, конечно, не покинул бы Интернационал в том тягчайшем кризисе, в котором он оказался.

Более верное объяснение дает сам Маркс в письме к Кугельману от 29 июля: «На интернациональном конгрессе (в Гааге, открытие — 2 сентября) речь будет идти о жизни и смерти Интернационала; и, прежде чем я уйду оттуда, я хочу защитить его по крайней мере от разрушительных элементов». К такой защите «от разрушительных элементов» относилось и предложение перенести генеральный совет из Лондона, где он становился жертвой растущих распрей. Бакунинские тенденции совершенно не были представлены в генеральном совете или же были представлены так слабо, что с их стороны нечего было опасаться. Но среди немецких, английских и французских членов совета царила такая сумятица, что пришлось образовать особую подкомиссию для разрешения вечных споров.

Даже между Марксом и двумя другими членами генерального совета, которые в течение долгих лет были его самыми умелыми и верными помощниками, именно Эккариусом и Юнгом, наступило охлаждение, которое в 1872 г. привело к открытому разрыву с Эккариусом. Эккариус находился в очень стесненных обстоятельствах и заявил о том, что покидает свое место генерального секретаря Интернационала. Он считал себя необходимым и желал вдвое повысить свое скромное жалованье в 15 шиллингов в неделю. Между тем на его место пригласили англичанина Джона Хэльса. Эккариус несправедливо обвинял в этом Маркса, а между тем Маркс всегда защищал его против англичан. Но Маркс часто упрекал Эккариуса за то, что он сообщал в печать за гроши сведения о внутренних делах Интернационала, в частности о тайных совещаниях лондонской конференции. А Юнг, с другой стороны, винил Энгельса за охлаждение Маркса. В этом могла быть доля истины. Возможно, что с того времени, как Маркс стал ежедневно встречаться с Энгельсом, он даже без всякого злого умысла менее нуждался в обществе Эккариуса и Юнга, чем прежде; но сам «генерал», как называли Энгельса в тесном кругу, любил, даже по свидетельствам его добрых друзей, принимать военный, несколько повелительный тон; когда очередь председательствования в генеральном совете доходила до него, все обыкновенно ждали бурных сцен.

После того как Хэльс был назначен генеральным секретарем, между ним и Эккариусом возникла смертельная вражда, причем часть английских членов была на стороне Эккариуса. Маркс, напротив того, не нашел опоры в новом генеральном секретаре. Когда, согласно постановлению лондонской конференции, был учрежден английский федеральный совет и его первый конгресс состоялся 21 и 22 июля в Ноттингеме при участии 21 делегата, Хэльс, верный бакунинскому паролю о «нарушаемой автономии федераций», внес предложение сноситься с другими федерациями не чрез посредство генерального совета, а прямым путем; затем он предложил выступить на общем конгрессе за изменение устава в смысле ограничения полномочий генерального совета. Второе предложение Хэльс взял обратно, первое же было принято. В программном отношении этот конгресс хотя и не проявил склонности к бакунизму, но зато сильно склонялся к английскому радикализму. Так, он стоял за обобществление земли и почвы, но не всех средств производства, причем за это выступал также и Хэльс. Хэльс совершенно открыто вел интригу против генерального совета, которому пришлось в августе уволить его с занимаемой им должности.