Карл Маркс. История жизни

Высказывали предположение, что Маркс еще долго продолжал бы отстранять чисто политические вопросы, если бы эти вопросы не были навязаны ему падением Парижской коммуны и агитацией Бакунина. Это вполне возможно и даже вероятно. Но Маркс, по своему обыкновению, принял борьбу такой, какой она была ему навязана. Он только не принял при этом во внимание, что задача, стоявшая перед ним, не могла быть разрешена при тогдашней конституции Интернационала и что Интернационал в такой же степени распадался внутри, в какой он теснее сплачивался для борьбы с внешними врагами. Если руководитель Интернационала называл самую развитую в его же смысле рабочую партию и на его же родине продажной полицейской армией, то это неоспоримо свидетельствовало, что исторический час для Интернационала пробил.

И это было не единственным доказательством. Повсюду, где возникали национальные рабочие партии, Интернационал распадался. Какими резкими упреками осыпал когда-то Либкнехт Швейцера по поводу его будто бы холодного отношения к Интернационалу! Теперь же, когда Либкнехт стоял сам во главе эйзенахской фракции, ему пришлось выслушивать такие же упреки от Энгельса, и в ответ на это он, по примеру Швейцера, ссылался на германские законы о союзах: «Мне в голову не приходит рисковать из-за этого существованием нашей собственной организации». Если бы несчастный Швейцер осмеливался говорить так прямо и богобоязненно, то все бы еще сильнее обрушились на этого «портняжного короля», которому непременно нужна была «собственная партия». Основание эйзенахской фракции нанесло первый удар женевской «секции немецкого языка»; последним же ударом для этой старейшей и сильнейшей организации Интернационала на континенте было основание швейцарской рабочей партии в 1871 г. Уже в конце этого года Беккеру пришлось приостановить издание своего «Вестника».

Всего этого Маркс и Энгельс еще не понимали в 1872 г. Но они шли против себя, утверждая, что Интернационал погиб вследствие происков отдельного демагога, в то время как они могли сойти с исторической сцены с полной честью, выполнив великую задачу, которая затем переросла их. Нельзя не согласиться с теперешними анархистами, которые счи тают совершенно немарксистским взгляд, будто такая пролетарская организация, как Интернационал, могла быть разрушена одним необычайно злокозненным человеком, «в высшей степени опасным интриганом». Анархисты в этом отношении более правы, чем те доверчивые души, которых бросает в дрожь малейшее сомнение в том, что Маркс и Энгельс не могли никогда ни в чем ошибаться. Оба они, конечно, если бы могли высказаться теперь, отнеслись бы с едкой насмешкой к отказу по отношению к ним от всякой критики, когда именно критика была в их руках самым острым оружием.

Подлинное величие их заключалось не в том, что они никогда не ошибались, а, скорее, в том, что они никогда не упорствовали в своей ошибке, как только сознавали ее. Уже в 1874 г. Энгельс признавал, что Интернационал пережил себя. «Для того чтобы создался новый Интернационал по примеру старого, чтобы образовался союз всех пролетарских партий всех стран, необходимо было поражение того рабочего движения, которое господствовало в период между 1849 и 1864 гг. Для этого пролетарский мир стал слишком велик, слишком необъятен». Он утешал себя тем, что в течение десяти лет европейской истории Интернационал играл в ней господствующую роль в одном направлении — обращенном к будущему — и может с гордостью оглянуться на свою работу.

А в 1878 г. Маркс спорил в одном английском журнале против утверждения, будто Интернационал не имел успеха и уже навеки похоронен. «На самом деле, — писал Маркс, — социал-демократические рабочие партии в Германии, Швейцарии, Дании, Португалии, Италии, Бельгии, Голландии и Северной Америке образуют как национальные организации вместе с тем интернациональные группы; это уже не разрозненные секции, рассеянные кое-где по отдельным странам и сдерживаемые на периферии генеральным советом, а, скорее, рабочие массы, находящиеся в постоянном активном и прямом общении, сцепленные обменом идей, взаимной помощью и общими целями… Таким образом, Интернационал не умер, а только после первого периода перешел в другой, более высокий, в котором отчасти уже осуществились его первоначальные стремления. Ему предстоит в течение дальнейшего развития испытать еще много изменений до тех пор, пока будет написана последняя глава его истории».

В этих строках вновь проявилось истинно пророческое прозрение Маркса. Тогда, когда национальные рабочие партии существовали еще только в зародыше, более чем за десять лет до возникновения нового Интернационала, он предвидел его историческую суть. Но и второй его форме он не сулил вечного существования и был уверен только в том, что на развалинах его зацветет новая жизнь, пока не исполнятся времена.

Гаагский конгресс