Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

«Если переворот, совершенный Марксом в отношении диалектики Гегеля, и был отступлением, то он одновременно явился и предпосылкой для движения вперед. Это движение выросло из той ситуации, в которой оказались ученики Гегеля, и, в частности, оно привело к большому успеху в исследованиях того конкретного вида истории, экономической истории, где Гегель был слаб, а Маркс – исключительно силен»[227] (курсив наш. – Е. М.).

Первая, и для всех очевидная, ошибка Коллингвуда состоит в том, что задолго до «Капитала» возникла немецкая историческая школа в экономике, основал которую не кто иной, как Вильгельм Рошер – объект нападок Маркса в сносках (!) I тома.

Вторая ошибка не столь очевидна для всех. Зато она непростительна для данного автора. Англичанину-историку полагалось бы знать историю своей страны, злостно извращенную Марксом в последней главе того же I тома «Капитала».

Что я имею в виду, можно прочитать в Приложении 1.

* * *

Читателю были продемонстрированы грубые ошибки и несуразности в «Капитале», практически никем не замеченные до наших дней.

Что же произошло с этой книгой? И почему все же Маркс сделался основателем марксизма?

«Очень своевременная книжка»

События, последовавшие после публикации тома I, позволяют сказать, что общественное мнение Европы левело еще до Маркса. Письма читателей книги к автору, в том числе от молодых капиталистов, говорят еще больше. Эту тенденцию полевения марксизм успешно утилизовал.

Новое поколение «буржуазии», освобожденное родителями от тягот первоначального накопления, не хотело узнавать себя в нарисованном Марксом образе жадного капиталиста, сосущего из рабочего прибавочную стоимость. Они хотели как лучше, они хотели улучшить положение рабочих. И они делали это как могли. Улучшали условия труда и санитарию, создавали сберкассы и ссудные товарищества для рабочих, помогали в страховании от безработицы, болезней и старости, способствовали улучшению жилищных условий и повышению доступности жилья, учреждали буфеты по сниженным ценам, библиотеки…

Это был период бурного экономического подъема Европы в условиях почти полного laissez faire. Рост производительности позволял повышать зарплату наемных рабочих, и ее повышали. За столетие средняя зарплата выросла вдвое, сокращение рабочего дня составило от 25 % до 33 %. Появлялись оплаченные отпуска, облегчался труд женщин. Там и тут вводился запрет на детский труд.

Много чего делалось. Вот книга «Социально-экономические итоги XIX столетия» (соч. Шарля Жида, перев. с фр. Н. И. Сувирова, С.-Петербург, т-во «Просвещение»). Книга опубликована Министерством торговли Франции (Мильеран) на основании отчета с промышленной выставки 1900 г. Несмотря на название, вся книга посвящена исключительно данным о положении рабочих. Множество цифр, подтверждающих, что положение это неуклонно и значительно улучшалось.

На выставке был Дворец социальной экономии, где экспонировались материалы, попавшие в отчет. Незадолго до открытия Дворец посетил известный социалист Жюль Гед. По его отзыву, этот Дворец есть «позорный столб, к которому будет выставлен униженный и обворованный пролетариат; последний найдет в этом новое основание к тому, чтобы идти своим революционным путем».

«Откуда этот гнев? – вопрошает Жид, цитируя Геда. – Не вытекает ли он из боязни, что социально-экономические институты сделают существующий порядок терпимым и таким образом увековечат его, тогда как его хотят упразднить?»

«Но почему ревнителям интересов рабочих следует бояться такого исхода?» – спросим теперь мы с читателем нашим. Не из боязни ли самим оказаться не удел?

Бурный рост экономики и быстрое улучшение условий жизни рабочих парадоксально сопровождались ростом социалистического и рабочего движения. Много было писателей-социалистов, и они много понаписали. «Капитал» оказался наиболее выдающимся произведением в жанре политической пропаганды. Непревзойденным социальным памфлетом.

Книга Маркса давала «научное обоснование» для пропаганды среди рабочих и для претензий социалистов и их лидеров на «историческую правду». Там было сказано однозначно, что никакие улучшения не исправят положения в корне. Позже было изобретено понятие «относительного обнищания». Теория Маркса стала бесценным сокровищем для демагогов.

«Критика политической экономии» провозглашала, что буржуазная наука служит интересам господствующего класса. Поэтому любую критику марксизма можно было дезавуировать как проявление классовой борьбы. Благодаря такому изобретению Маркса его учение приобрело иммунитет ко всякой критике.