Карлики смерти

– В том смысле, что я там был. У вас под окном, вчера вечером.

Она уставилась на меня:

– Вы это о чем?

– Это было совершенно прекрасно. Я никогда ничего подобного не слышал.

– И несколько пакетиков жареных заодно, милая, – крикнул клиент. – И пачку «Хэмлетов»[68].

– Вы извращенец какой-то, что ли, я не пойму? – сказала она.

– Не говорите глупостей. Я за вами не следил, ничего такого. Просто вчера вечером мне хотелось с вами поговорить, но я услышал, как вы поете, и стало ни к чему. Я просто послушал, а потом опять ушел.

– Слушайте. – Она бросила краны и посмотрела мне прямо в лицо через стойку. – К вашему сведению – не то чтоб это вас как-то касалось, – я вчера вечером вернулась домой только в два часа ночи. Я была в гостях у друзей. Поэтому я не понимаю, что вообще за ересь вы несете. – Она повернулась к клиенту: – Сколько пакетиков, вы сказали?

– Четыре сойдет. Спасибо.

– В смысле – вы же даже не знаете, где я живу.

– Знаю. Вы мне сами сказали, что прямо напротив, над видеолавкой.

Она сходила за орешками, а когда вернулась, я продолжил:

– Я стоял у вас под окном – оно было открыто, – и там пела женщина. Шотландка, и пела она шотландскую песню. – И тут я озвучил ужасный вопрос: – Это же вы были, так?

Клиент ей заплатил, она взяла у него деньги и, не успев отойти к кассе, раздраженно ответила:

– Это квартира под моей. Там пара каких-то хиппи живет. Вечно надираются и включают свои чертовы народные песни на всю катушку. Весь дом провонял настоящим элем и самокрутками. Вы тут мне только двенадцать дали, – добавила она человеку в костюме.

– Простите.

Он вручил ей недостающие деньги, а я стоял, ощущая себя настолько дурацки, как мне уже давно не было.

– Вам обязательно у стойки нужно? – спросила она. – Мне так труднее других обслуживать.

В углу был один свободный столик, поэтому я пошел туда и сел за него. Если б я не договорился встретиться здесь с Хэрри, сразу бы выбежал вон из паба. Но я не только дал маху перед Карлой – это и само по себе скверно, – но на самом деле меня шокировало то, в каком теперь свете выглядело мое вчерашнее поведение. Неужели моя верность Мэделин действительно так хила? У нас с ней случилась всего одна маленькая размолвка – первая настоящая ссора за много месяцев, – а я, вместо того чтобы пойти за ней и попытаться все уладить, поперся куда-то один, исполненный жалости к себе, напился, у Сэмсона повел себя идиотски, а затем отправился подслушивать у дома другой женщины, с кем едва знаком, но к которой чувствовал, судя по последнему разу, когда мы виделись, смутное физическое влечение. Убожество. Неудивительно, что Мэделин на меня разозлилась. Так или иначе, мне придется снова с нею встретиться и постараться изо всех сил: какой-нибудь жест – подарок, быть может, – вычурный, но искренний, и это убедит Мэделин раз и навсегда, что я отношусь к ней всерьез.

Это предложение я выдвинул Хэрри, когда он явился, – предварительно показав ему пластинку (к его значительному удовлетворению).

– А насчет чего именно вы поссорились? – спросил он. Казалось, он как-то занервничал, об этом заговорив: дела сердечные никогда не были его сильным местом, а кроме того (как, по-моему, я уже упоминал) раньше о Мэделин я с ним не разговаривал.

– Ну, я толком так и не понял. Вот в чем беда. Она опоздала на встречу, и мы немножко по этому поводу повздорили. Затем все стало еще хуже, и я спросил, в чем дело, а она ответила, что ей хочется… перемены.

– Какой перемены?

– Перемены в отношениях.

Хэрри нахмурился:

– Какого рода перемены в отношениях?

– А я знаю? Если б знал, я б тебя об этом не спрашивал.

Я сердито хлебал «Бекс», а Хэрри сидел напротив и тупо на меня пялился. Наконец он произнес:

– Может, она хочет, чтоб ты женился.

Я изумленно уставился на него:

– Что?

– Может, это она и имела в виду, когда сказала, что хочет перемены. Может, она имела в виду… женитьбу.

Я какой-то миг над этим подумал.

– Ты серьезно?

– Да просто мысль. Я не очень в таких вещах понимаю.

Помолчав, я сказал:

– Она ведь так и сказала бы, разве нет, если б имела это в виду?

Хэрри пожал плечами:

– Не знаю. Женщины в таких делах бывают странные.

Я покачал головой:

– Нет, это нелепо. Наверняка она имела в виду что-то другое.

– Типа чего?

– Ну. – Никакая альтернатива мне в голову не пришла. – Но это ж безумие какое-то – то есть я не в том положении, чтобы на ней жениться.

– Это правда. Но спросить-то не помешает. Может, ей хочется такого, ну, ощущения, знаешь, уверенности.

Я по-прежнему старался привыкнуть к этому предположению, но тут из-за спины у меня послышался категоричный голос Карлы:

– Прошу прощенья?

Ей нужно было вытереть наш столик, а пластинка ей мешала. Я убрал, она небрежно махнула по столешнице влажной тряпкой и ушла, ничего не сказав. После ее ухода повис отчетливый холодок.

– Мне казалось, вы с ней вполне дружите, – сказал Хэрри.

– О, просто она сегодня слишком занята, вот и все.

Я опять погрузился в молчание, а когда Хэрри заговорил снова, тон у него был мрачный.

– Я послушал пленку, что мы во вторник записали.

– И?

Он многозначительно покачал головой.