Карлос Кастанеда, книги 1-2 (ред. В.О.Пелевин, carlitoska)

Мое дыхание было болезненно горячим. Оно душило меня. Я наклонил голову, чтобы дать ей отдохнуть на столбе, но видимо промахнулся, и моя голова продолжала опускаться, пройдя то место, где должен был находиться столб. Я остановился, когда уже начинал падать на пол. Я выпрямился. Столб был тут, перед моими глазами. Я снова попытался прислонить к нему голову. Я старался управлять собой и не отклоняться — держа глаза открытыми, я медленно наклонялся вперед, чтобы коснуться столба головой. Он был в считанных сантиметрах от моих глаз, но когда я попытался дотронуться до него лбом, у меня появилось крайне странное ощущение, что моя голова проходит прямо сквозь столб. В отчаянных попытках разумного объяснения я решил, что мои глаза искажают расстояние и что столб, должно быть, от меня метрах в трех, хотя я и вижу его прямо перед собой. Тогда я придумал разумный и логичный метод, как определить местонахождение столба. Я решил двигаться боком по кругу, стараясь чтобы этот круг не превысил полутора метров в диаметре. Если столб действительно находится от меня в трех метрах, то есть вне досягаемости моей руки, то придет момент, когда я окажусь к нему спиной. Я считал, что в этот момент столб исчезнет, так как в действительности он будет позади меня.

Я начал кружить таким образом, но столб все время оставался у меня перед глазами. В отчаянии и замешательстве, я схватил его обеими руками, но мои руки прошли сквозь него. Я схватил воздух. Я тщательно рассчитал расстояние между ним и собой. Выходило, что оно должно составлять менее одного метра. Некоторое время я играл с восприятием расстояния, поворачивая голову с боку на бок, по очереди фокусируя каждый глаз то на столбе, то на окружающем. Согласно моей оценке, столб определенно и несомненно, находился прямо передо мной, на расстоянии меньше метра. Выставив руки вперед, чтобы предотвратить удар головой, я изо всех сил бросился на него. Ощущение было тем же самым — я прошел сквозь столб, только на этот раз со всего размаха упал на пол.

Я тут же встал, и это было, пожалуй, самым необычным из всех моих действий той ночью. Я поднял себя мыслью! Для того чтобы подняться, я не мог пользоваться мышцами и скелетной основой, как я привык делать, потому что я больше не имел над ними контроля — я понял это в тот момент, когда упал на пол. Но мое любопытство к столбу было столь сильным, что я поднял себя мыслью, наподобие рефлекторного действия. И прежде, чем я полностью осознал, что не могу больше двигаться, я уже поднялся.

Я начал звать дона Хуана на помощь. Один раз я даже взвыл в полный голос, но дон Хуан не двинулся с места. Он продолжал искоса смотреть на меня, как будто не желая поворачиваться ко мне лицом. Я сделал шаг к нему, но вместо того, чтобы двигаться вперед, я качнулся назад и упал на стену. Я знал, что ударился о нее спиной, но стена не ощущалась твердой; я был погружен в мягкую губкообразную субстанцию, которая и была стеной. Мои руки были расставлены в стороны и я медленно тонул в ней. Я мог только глядеть вперед, в комнату. Дон Хуан все еще смотрел на меня, но не делал никаких попыток помочь. Я сделал сверхусилие, чтобы выдернуть свое тело из стены, но оно продолжало тонуть все глубже и глубже. В неописуемом ужасе я почувствовал, что губкообразная стена смыкается на моем лице. Я попытался закрыть глаза, но они не закрывались.

Я не помню, что еще случилось. Внезапно дон Хуан оказался передо мной, мы были в соседней комнате. Я видел стол и глиняную печь, а краем глаза я мог разглядеть изгородь за домом. Все это я воспринимал очень отчетливо. Дон Хуан принес керосиновую лампу и повесил ее в центре комнаты. Я попытался посмотреть в другую сторону, но мои глаза смотрели только вперед. Я не мог ни различить, ни почувствовать ни одну из частей своего тела. Мое дыхание было неощутимо. Но мои мысли были на редкость отчетливыми. Я ясно осознавал то, что происходило вокруг. Дон Хуан подошел ко мне, и моей ясности неожиданно пришел конец. Что-то, казалось, остановилось во мне, мыслей больше не было.

Дон Хуан стоял совсем рядом. В этот момент я его ненавидел. Я мог бы убить его тогда, но не мог двинуться с места. Вначале я чувствовал какое-то неясное давление на голову, но оно вскоре исчезло. Осталось одно — всепоглощающая ярость на дона Хуана. Я видел его близко возле себя и хотел рвать на части. Я чувствовал, что рычу. Что-то во мне начало содрогаться.

Я услышал, что дон Хуан говорит со мной. Его голос был мягким и успокаивающим, и внезапно я почувствовал бесконечное удовольствие. Он подошел еще ближе и стал напевать испанскую колыбельную:

— Сеньора св. Анна, почему дитя плачет? Из-за потерянного яблока? Я дам тебе яблоко. Я дам тебе два. Одно для ребенка, одно — для тебя.

Теплота охватила меня. Это была теплота сердца и чувств. Голос дона Хуана был далеким эхом, он поднимал забытые воспоминания детства.