Карлос Кастанеда, книги 1-3

— Каждый раз, когда ты смотришь на что-либо во сне, оно меняет форму, — сказал он после долгого молчания. — Трюк настройки сновидения не в том, чтобы просто смотреть на вещи, а в том, чтобы сохранять их изображения. Сновидения реальны, когда добьешься того, что сможешь приводить все в фокус. Тогда не будет разницы между тем, что ты делаешь, когда спишь, и тем, что ты делаешь, когда не спишь. Понимаешь, что я имею в виду?

Я признался, что хотя и понял его слова, но не способен ухватить его идею. Я сказал, что в цивилизованном мире есть масса людей, подверженных различным видениям и не способных отличить то, что происходит в реальном мире, от того, что происходит в их фантазиях. Я сказал, что такие люди умственно больны и мое чувство неловкости возрастает каждый раз, когда он рекомендует, чтобы я поступал как сумасшедший.

После моих длинных объяснений дон Хуан сделал комический жест отчаяния, приложив ладони к щекам и громко вздохнув.

— Оставь свой цивилизованный мир в покое, — сказал он. — Никто не просит, чтобы ты вел себя как безумец. Я уже говорил тебе, что воин должен быть совершенен, чтобы иметь дело с силами, за которыми он охотится. Как ты можешь думать, что воин не будет способен отличить одно от другого? С другой стороны, ты, мой друг, знающий, что такое реальный мир, споткнулся бы и погиб через очень короткое время, если бы тебе пришлось зависеть от своей способности различать реальное и нереальное.

Я явно не сумел выразить того, что хотел. Каждый раз, когда я протестовал, я просто выражал вслух невыносимое замешательство от того, что нахожусь в уязвимом положении.

— Я не собираюсь превращать тебя в больного или помешанного, — продолжал дон Хуан. — Ты можешь добиться этого и без моей помощи. Но силы, которые ведут нас, подвели тебя ко мне, и я попытался научить тебя изменить свой глупый образ жизни и жить сильной и чистой жизнью охотника. Затем силы привели тебя ко мне снова и сказали мне, что ты должен научиться жить неуязвимой жизнью воина. На первый взгляд ты этого не можешь. Но кто может сказать наверняка? Мы такие же загадочные и пугающие, как этот неизмеримый мир. Поэтому кто сможет сказать наверняка, на что ты способен?

В голове дона Хуана был оттенок грусти. Я хотел извиниться, но он начал говорить снова.

— Тебе нет нужды обязательно смотреть на свои руки, — сказал он. — Как я говорил, выбери все, что угодно. Выбери одну вещь заранее и найди ее в своих снах. Я сказал про руки, потому что они всегда будут рядом с тобой.

Я настолько погрузился в записи, что не заметил, как стемнело. Солнце уже исчезло за горизонтом. Небо было облачным, и сумерки были густыми. Дон Хуан поднялся и бросил несколько взглядов в сторону юга.

— Пойдем, — сказал он. — Мы должны идти на юг до тех пор, пока дух водяной дыры не покажет себя.

Мы шли, наверное, полчаса. Ландшафт резко изменился, и мы вышли на пустынное пространство. Там был большой круглый холм с выгоревшим чапаралем. Он выглядел, как лысая голова. Мы подошли к нему. Я думал, что дон Хуан собирается взобраться по пологому склону, но вместо этого он остановился и замер в очень внимательной позе. Его тело напряглось, сделавшись как монолит, и на секунду задрожало. Затем он вновь расслабился. Я не мог понять, каким образом его тело остается прямым, когда все его мышцы полностью расслаблены.

В этот момент меня ударил очень сильный порыв ветра. Тело дона Хуана повернулось в направлении ветра, на запад. Он не пользовался своими мышцами для поворота или по крайней мере не пользовался ими так, как я. Тело дона Хуана скорее было повернуто внешней силой. Это произошло так, как если бы кто-то другой развернул его в новом направлении.

Я пристально смотрел на него. Он взглянул на меня уголком глаза. Его лицо выражало целенаправленную решимость. Все его существо было вниманием, и я смотрел на него в удивлении. Я никогда не бывал в ситуации, которая требовала такой странной концентрации.

Внезапно его тело передернулось, как если бы на него пролился поток холодной воды. Он еще раз вздрогнул, а затем пошел как ни в чем не бывало. Я последовал за ним. Мы шли в сторону голых холмов на востоке, пока не оказались среди них. Там он остановился, повернувшись лицом на запад.

Оттуда, где мы стояли, вершина холма уже не выглядела такой округлой и гладкой, как с расстояния. Рядом с его вершиной была пещера или дыра. Я пристально смотрел на нее, потому что дон Хуан делал то же самое. Еще один сильный порыв ветра вызвал дрожь у меня в спине. Дон Хуан повернулся к югу и осмотрел местность.

— Там, — сказал он шепотом и указал на предмет на земле.

Я напряг зрение. На земле, метрах в шести-семи от меня, что-то лежало. Оно было светло-коричневым и, когда я смотрел на него, стало дрожать. Я сфокусировал на нем все свое внимание. Предмет был почти круглым и походил на свернувшуюся собаку.

— Что это? — шепотом спросил я у дона Хуана.

— Не знаю, — прошептал он в ответ, глядя на этот предмет. — А чем это тебе кажется?

Я сказал, что это похоже на собаку.

— Слишком велико для собаки, — заметил он.