Карлос Кастанеда, книги 1-3

Я хотел спросить что-то еще, но он велел мне замолчать и сказал, что я должен оставаться совершенно безмолвным, но бодрствующим всю ночь и что в течение некоторого времени говорить будет он один.

Он сказал, что дух, который знает его голос, может успокоиться от его звука и оставить нас в покое. Он сказал, что идея сделать себя доступным силе имеет серьезные следствия. Сила была опустошительной и легко могла привести человека к смерти, поэтому обращаться с ней было необходимо с большой осторожностью. Становиться доступным силе следовало систематически, но всегда с большой осмотрительностью.

Для этого было необходимо сделать свое присутствие очевидным с помощью громкого разговора или другой шумной деятельностью, а затем соблюдать продолжительную и полную тишину. Контролируемый взрыв шума и контролируемая тишина были знаками воина. Он сказал, что мне следовало поддерживать восприятие живого монстра несколько дольше. Контролируя себя, не теряя головы и не сходя с ума от возбуждения или страха, я должен был стремиться «остановить мир». Он заметил, что после бегства на холм ради спасения жизни я был в отличной форме для «остановки мира». В этом состоянии были слиты испуг, ужас, сила и смерть. Он сказал, что такое состояние будет довольно трудно повторить.

Я прошептал ему на ухо:

— Что ты имеешь в виду под «остановкой мира»?

Он яростно посмотрел на меня, прежде чем ответить, — что это техника, практикуемая охотниками за силой. Техника, при помощи которой можно заставить обрушиться тот мир, который мы знаем.

11. Настроение воина

Я подъехал к дому дона Хуана в четверг, 31 августа 1961 года, и, прежде чем я успел поздороваться, он просунул голову в окно машины, улыбнулся и сказал:

— Мы должны проехать довольно большое расстояние до места силы, а уже почти полдень.

Он открыл дверцу, сел рядом со мной и стал показывать дорогу. Мы ехали на юг примерно семьдесят миль, затем повернули на восток и ехали по грунтовой дороге, пока не достигли подножия гор. Я остановил машину у дороги, в низине, которую дон Хуан выбрал потому, что она была достаточно глубока, чтобы скрыть машину. Оттуда мы направились прямо к вершинам низких холмов, пересекавших широкую плоскость пустыни.

Когда стемнело, дон Хуан выбрал место для сна. Он потребовал полной тишины.

На следующий день мы перекусили и продолжили наше путешествие на восток. Растительность уже не была пустынным кустарником. Это была сочная зелень горных кустов и деревьев.

В середине дня мы забрались на каменистый обрыв, который походил на стену. Дон Хуан сел и сделал мне знак, чтобы я сел тоже.

— Это место силы, — сказал он после секундной паузы. — Это место, где в давнее время были захоронены воины.

В этот момент прямо над нами, каркая, пролетела ворона. Дон Хуан пристально следил за ее полетом.

Я рассматривал скалу и размышлял над тем, где были похоронены воины, когда он похлопал меня по плечу.

— Не здесь, дурень, — сказал он с улыбкой. — Там, внизу.

Он указал на поле прямо под нами, в глубине уходящей к востоку лощины, и объяснил, что поле окружено естественной каменной изгородью из валунов. Я увидел участок примерно метров сто в диаметре, казавшийся правильным кругом. Густые кусты покрывали его поверхность, маскируя валуны. Я бы не заметил его совершенной округлости, если бы на это не указал дон Хуан.

Он сказал, что существует множество таких мест, разбросанных в старом мире индейцев. Они не являются местами силы в точном смысле, как некоторые холмы или горные образования, где живут духи, но скорее местами просветления, где человек может научиться новому или найти решение своих проблем.

— Мы проведем здесь всю ночь?

— Я так полагал, но маленькая ворона только что сказала мне не делать этого.

Я хотел разузнать побольше о воронах, но он дал мне знак молчать.

— Посмотри на тот круг валунов, — сказал он. — Зафиксируй его в памяти, и когда-нибудь потом ворона приведет тебя к другому такому месту. Чем совершеннее его округлость, тем выше его сила.

— Кости воинов еще зарыты здесь?

Дон Хуан сделал жест комического замешательства и широко улыбнулся.

— Это не кладбище, — сказал он. — Никто здесь не закопан. Я сказал, что воины когда-то были похоронены здесь. Я имел в виду, что они приходили сюда, чтобы похоронить себя на ночь, на два дня или на тот период времени, какой им был нужен. Я не подразумевал, что здесь зарыты кости мертвецов. Мне нет дела до кладбищ. В них нет силы. В костях воина есть сила, но они никогда не бывают похоронены на кладбищах. Еще больше силы в костях человека знания, однако найти их практически невозможно.

— Кто такой человек знания, дон Хуан?

— Любой воин может стать человеком знания. Как я уже говорил тебе, воин — это неуязвимый охотник, который охотится за силой. Если он добьется успеха в своей охоте, он может стать человеком знания.

— Что ты…

Он оборвал мой вопрос движением головы. Встав, он сделал мне знак следовать за ним и начал спускаться по крутой восточной стороне лощины. По почти отвесному склону в направлении круглого участка вела тропинка.