Читаем Кармила полностью

— Татко би бил безкрайно много опечален — добавих аз, — ако разбере, че си била дори и малко болна без да ни кажеш. Имаме на разположение много опитен доктор, същия, който беше заедно с татко днес.

— Сигурна съм, че е опитен. Знам колко мили сте всички вие, но, мило дете, аз отново се чувствам съвсем добре. Няма ми нищо, освен една лека слабост. Хората казват, че съм отпусната, не мога да издържам на напрежение. Мога да извървя разстояние, колкото може едно тригодишно дете и от време на време силата, която имам, ме напуска и аз ставам такава, каквато ме видя току-що. Но се възстановявам много лесно, само миг по-късно съм в отлично състояние. Виж как се оправих!

И тя наистина се бе оправила. Разговаряхме дълго и тя бе много оживена. Остатъкът от тази вечер премина без повторение на онова, което аз наричах нейни слабости. Имам предвид нейните налудничави приказки и погледи, които ме притесняваха и дори плашеха. През тази нощ, обаче, се случи събитие, което даде нова насока на моите мисли и сякаш подтикна безжизнената натура на Кармила към мигновена енергия.

* * *

Когато отидохме в гостната и седнахме на кафе и какао, Кармила не пи нищо. Беше вече съвсем на себе си. Госпожата и госпожица дьо Лафонтен се присъединиха към нас и направихме малка група за игра на карти, в процеса на която влезе баща ми заради онова, което той наричаше своя „порция чай“. Когато играта приключи, той седна до Кармила на кушетката и я попита малко разтревожено дали е получавала някакви вести от майка си откакто е при нас. Тя отговори:

След това я попита дали знае къде може да й се изпрати писмо.

— Не мога да кажа — уклончиво отговори тя, — но мислех да ви напусна. Вие вече бяхте толкова дълго гостоприемни, толкова мили с мен. Създадох ви безброй неприятности и бих желал утре да взема карета, за да се отправя по следите на майка ми. Аз знам къде ще я намеря накрая, въпреки че не се осмелявам да ви кажа.

— Но ти не трябва да мислиш за подобни неща! — възкликна баща ми за мое голямо успокоение. — Не можем да си позволим да те изгубим по такъв начин и няма да се съгласим да ни напуснеш без знанието и грижите на майка ти, която бе толкова добра да ти разреши да останеш при нас до нейното завръщане. Бих бил много щастлив, ако знаех, че имаш вести от нея, но тази вечер новините за разпространението на загадъчната болест, обхванала околността, станаха още по-тревожни. Така, моя красива гостенко, аз се чувствам твърде много отговорен пред майка ти. Но ще направя всичко възможно и сигурно е, че ти не трябва да мислиш да ни напускаш без нейни указания по този въпрос. Ние бихме страдали твърде много, ако се съгласим да се разделим с теб.

— Господине, благодаря ви хиляди пъти за вашето гостоприемство! — отговори тя, усмихвайки се срамежливо. — Вие всички бяхте толкова мили към мен! Рядко преди това съм била така щастлива в живота си, както във вашия прекрасен замък, с вашите грижи и в компанията на вашата мила дъщеря.

Баща ми галантно, по свой старомоден начин целуна ръката й усмихнат и доволен от нейната кратка реч.

Аз, както обикновено, придружих Кармила до стаята й, седнах и побъбрих с нея малко докато тя се приготвяше за лягане.

— Мислиш ли — казах накрая аз, — че някога напълно ще ми се довериш?

Тя се обърна усмихната, но не отговори и само продължи да се усмихва.

— Няма ли да отговориш на това? — попитах аз. — Не ти е приятно да отговаряш, не трябваше да те питам.

— Беше много права, когато ме попита за това и за всичко останало. Не знаеш колко си ми скъпа или не можеш да разбереш колко голямо е доверието, което търсиш. Но аз съм дала обет, много по-ужасен от този на монахиня и още не смея да разкажа моята история. Дори и на теб! Времето, когато ти ще научиш всичко, е много близо. Ще ме помислиш за жестока, силно себелюбива, но любовта е винаги егоистична! Колкото е по-страстна, толкова е и по-егоистична. Не знаеш колко съм ревнива! Ти трябва да дойдеш с мен, обичайки ме до смърт! Или трябва да ме мразиш и пак да дойдеш с мен, МРАЗЕЙКИ ме чрез смъртта и след нея! Няма такава дума като безразличие в моята апатична натура!

— Виж, Кармила, ти отново продължаваш да говориш твоите нелепи глупости — казах прибързано аз.

— Не аз, малката глупачка, каквато съм, пълна с прищевки и капризи! Заради тебе ще говоря като мъдрец! Била ли си някога на бал?

— Не съм. Как изглежда? Сигурно е много очарователно.

— Почти забравих, беше преди години. Аз се засмях.

— Не си толкова стара. Първият бал може трудно да бъде забравен.

— Спомням си всичко за него с известно усилие. Виждам го целия, както гмуркачите виждат какво става над тях през плътната, но прозрачна среда. През онази нощ се случи нещо, което замъгли картината и направи цветовете и по-бледи. Едва не ме убиха в леглото ми, нараниха ме ТУК — тя докосна гърдите си, — и оттогава всичко се промени.

— И почти можеше да умреш?

— Да, една така жестока и толкова необикновена любов, която щеше да отнеме живота ми. Любовта взема своите жертви. Няма жертвоприношение без кръв. Сега нека да отидем да спим! Чувствам се толкова ленива!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза
Лира Орфея
Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжил роман «Что в костях заложено» (дошедший до букеровского короткого списка), а завершает «Лира Орфея».Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…

Геннадий Николаевич Скобликов , Робертсон Дэвис

Проза / Классическая проза / Советская классическая проза