Карнакки – охотник за привидениями

– Отличная идея, кэптен, – проговорил он с явным интересом, и, поставив бокал с виски, установил «Джоконду» так, чтобы на нее самым выгодным образом падал свет из застекленного светового люка в потолке, а сам зашел за мою спину посмотреть.

Я закончил рисовать – грубый набросок, конечно, – примерно через полтора часа, и мистер Блэк был явно впечатлен.

– Кэптен, – проговорил он, – неплохая, знаете ли, работа. Вы принадлежите к довольно странной разновидности капитана дальнего плавания!

– Мистер Блэк, – ответил я, доставая трубку, – вы и сами принадлежите к весьма странной разновидности торговцев картинами!

Однако он этого не понял.

8 апреля, в море

Мистер Блэк – интересный собеседник, однако его постоянно снедает желание узнать, где именно я спрятал его ненаглядную картину. Впрочем, я объяснил ему, что когда хочешь сохранить что-то в секрете, лучше чтобы тайну хранила одна голова, чем несколько.

Кроме того, я обнаружил, что он обладает хорошим вкусом не только к произведениям живописи. Как выразился он сам:

– Кэптен, я отнюдь не однолюб в отношении красивых вещей. Люблю хорошеньких женщин, а если попадется еще и добрая, тем лучше.

– Таковые на этом свете редки, – ответил я.

– Не спорю, капитан, – кивнул он. – Столь же редки, как приветливый гипертоник. Вот почему их стоит искать. Итак, мне нравятся хорошенькая женщина, добрая скрипка, отменный виски, талантливая картина и щедрый меценат. На мой взгляд, именно в этой пятерке и воплощена жизнь!

Я улыбнулся и промолчал, однако, когда сегодня он явился в мою штурманскую рубку, познакомил его с хорошенькой молодой американкой по имени Ланни, поставившей себе целью подружиться со мной, и потому пришедшую посмотреть на картины.

Когда мистер Блэк вошел, она критиковала мою копию «Джоконды», и после того, как я представил гостя, волейневолей вовлекла его в спор.

– Мне кажется, что капитан превосходно поработал, – сказала она. – Однако вам следовало бы увидеть оригинал в Лувре, мистер Блэк. Капитан Голт написал отличную копию, однако от оригинала мурашки бегут по коже.

– Я видел его, мисс Ланни, – заверил он, – и, конечно же, соглашусь с вами. Это великолепная вещь, однако наш кэптен не считает это произведение таковым.

– Что?! – воскликнула мисс Ланни. – Капитан Голт, как можно говорить такие вещи?

– Это недоброе искусство, мисс Ланни, – ответил я. – Оно подлинное, однако демонстрирует неприглядную сторону женской природы.

– Ну, вот это уже подлинное оскорбление, капитан! – произнесла она с жаром. – На мой взгляд, она показывает именно то, что хотел продемонстрировать великий художник… деликатную тонкость и рафинированную духовность женщины. В улыбке La Gionconda кроется больше, чем в смехе сотни мужчин.

– Надеюсь, что вы правы, мисс Ланни, – проговорил я, – выражая мнение всей этой сотни мужчин.

Такой вот разговор вышел у нас сегодня утром, однако я прекратил его, так как он становился слишком серьезным. В любом случае, когда у тебя в штурманской рубке обнаруживается хорошенькая девица, с виду чистое золото, к тому же сверкающее изнутри чертовским таким огоньком, невольно начинаешь суетиться.

10 апреля, поздняя ночь

Великое волнение; во всяком случае сам мистер Блэк на взводе.

Большую часть последних двух дней он провел в моей штурманской рубке, увиваясь за мисс Ланни, пока я пытался передать акварелью краски неба, и я считаю некрасивыми эти попытки оттеснить меня от молодой леди – хотя и не могу назвать ее застенчивой или робкой.

Что ж, за подобные поступки следует расплата.

Примерно час назад мистер Блэк прислал ко мне стюарда с приглашением явиться в его каюту. Боже! Какой кошмар! Кто-то – скорее не один человек, а несколько, – побывал в этой каюте и оставил ее в состоянии деревянного городка, по которому прошелся циклон. Крышки его чемоданов был сорваны с петель; постель приведена в полный беспорядок, матрас вспорот; гардероб (Блэк ехал в каюте de luxe, не выходящей в салоны) был отодран от переборки и лежал на боку, снятое с крючков зеркало оказалось на ковре.

Мраморный умывальник был вынут из гнезда, ковер в нескольких местах поднят и зиял парой разрезов.

Находившаяся в его столовой софа в стиле Луи XVI испустила дух, явив миру собственное нутро, пружины и изнанку обойной ткани. Крышка письменного стола оказалась поднятой; в переделке побывал и другой стол. Тяжелый шерстяной ковер был разлучен с полом и поделен на части – его буквально изрезали на куски.

В ванной комнате местами была оторвана плитка, словно бы посетивший эту каюту одушевленный ураган намеревался установить, нет ли чего под ними; гардеробная также не была обойдена вниманием.

Усевшись на останки постели мистера Блэка, я расхохотался. Он недоуменно посмотрел на меня.

– В этом разгроме есть нечто забавное, кэптен? – вопросил он наконец.