Карнакки – охотник за привидениями

Сегодня утром мы пришвартовались, и до этого миссис Эрнли ни разу не появилась возле меня по собственной воле. Ну а потом была эта сумасшедшая сцена с участием таможенников.

Поначалу я не мог понять, надо мне сообщать об ожерелье, или же нет, однако в итоге решил, что лучше будет заявить о нем, и сообщить, что оно было передано мне на сохранение миссис Эрнли, пассажиркой первого класса. Если оно должно было обмануть собой таможенников, выступая в качестве подлинного купленного ею ожерелья, и выставить ее невинной покупательницей дешевой подделки из граненого стекла, это могло бы заставить их воздержаться от самого решительного обыска. И видит Бог, что я был готов помочь бедной женщине по мере своих сил.

Когда глава команды таможенных досмотрщиков явился ко мне в штурманскую рубку, он сразу же задал мне наводящий вопрос, из которого стало достаточно ясно, что ему довольно много известно о покупке, совершенной в Париже миссис Эрнли.

– Капитан, – начал он, – от одного из наших людей, находившихся на борту вашего судна, мне известно, что вы с миссис Эрнли успели достаточно подружиться на пути через океан; поэтому я хочу, чтобы вы проявили себя подлинным ее другом и убедили эту женщину быть хорошей девочкой и предъявить нам свое ожерелье. Мы достаточно много знаем о нем, капитан, поэтому ради бога, не пытайтесь устроить какой-нибудь блеф и не поощряйте ее к этому. В противном случае обещаю вам крупные неприятности. Нам известно, что ожерелье находится на корабле, и мы рассчитываем увидеть его собственными глазами. Нам надлежит взыскать за него таможенную пошлину в шестьсот тысяч долларов, и мы собираемся получить эти деньги, однако она клянется, что у нее нет никакого ожерелья, и мои сотрудницы-досмотрщицы не сумели обнаружить его. Итак, капитан, вразумите даму, объясните, что она не вправе пронести подобную вещь мимо нас. В случае добровольного согласия, полагаю, мы не станем взыскивать с нее за недостоверную декларацию.

– Мистер, – ответил я, – быть может, вы разыскиваете именно эту вещь? – с этими словами я подошел к своему столу и извлек поддельную вещицу из ящика. – Миссис Эрнли просила меня присмотреть за этой штуковиной.

Облегченно вздохнув, он буквально вцепился в ожерелье, подбежал с ним к северному окну, поднес к свету, достал из жилетного кармана великолепный с виду бриллиант, вставил его в конец небольшого стального стержня и принялся сравнивать с ним «камни» ожерелья.

Вдруг вскрикнув, он выхватил из кармана увеличительное стекло, вставил в глаз, а потом поднял вверх конец стального стрежня, и я заметил, что в нем находится тестер. Таможенник аккуратно царапнул острием один из «камней» ожерелья, после чего с разочарованным видом повернулся и бросил его на мой стол, предназначенный для мореходных карт.

– Поосторожнее, друг мой! – предостерег его я. – Похоже, что вы не в себе!

– Поосторожнее? – возразил он. – Вот что, капитан, оставьте эту игру! Не знаю, зачем она дала вам эти стекляшки, однако догадываюсь. Вся ерунда стоит не дороже платиновой оправы, в которую вставлены эти граненые стеклышки. Впрочем, честно признаю, что никогда не видел столь хорошей работы. Но нам, капитан, нужен подлинный товар, так что не выступайте против нас. Помогите нам и все будет мило-здорово, но если пойдете против, и вам самому достанется, и леди попадет в тюрьму, ибо здешний судья недавно сказал во время заседания, что намеревается проучить богатых дамочек, доказав им, что нельзя дурачиться с законами США и не считаться с кое-какими из них.

– Сделаю все возможное, – пообещал я, – чтобы исправить ситуацию. Но дама безусловно передавала его мне как подлинный предмет.

Взяв в руки ожерелье, я понес его к ящику, и тут в дверь штурманской постучали, а затем в щель просунулась голова одного из таможенников.

– Мы нашли его, сэр! – произнес он полным волнения голосом. – Мисс Синкс нашла его в вентиляционном коробе каюты этой дамы. Вы придете, сэр? Она сейчас устраивает внизу скандал. Наверно, будет лучше, если и капитан пройдет туда. Кое-кто из пассажиров уже намеревается помешать нашим людям.

Главный досмотрщик уже был наполовину за пределами рубки, однако остановился и поманил меня за собой. И как только мы оказались в главном салоне, в который открывалась дверь каюты миссис Эрнли, я обнаружил, что на корабле и в самом деле начался бунт.

Возле каюты моей дамы собралась небольшая толпа пассажиров первого класса. Дверь была открыта, и за головами пассажиров я видел миссис Эрнли и молодую, аккуратно одетую женщину. Миссис Эрнли была одета к выходу и явно собиралась сойти на берег. Она стояла посреди своей каюты и с явным отчаянием прижимала что-то к груди, в то время как молодая женщина старалась отобрать у нее эту вещь.

В это самое мгновение, один из таможенников вошел в каюту, чтобы помочь женщине-досмотрщице отобрать у миссис Эрнли столь трепетно оберегаемый ею предмет. Американка взвизгнула, и по толпе собравшихся у дверей прокатился недовольный ропот.