Карнакки – охотник за привидениями

– Я и не думал помечать эту клетку, сэр, – самым любезным тоном проговорил агент номер 17. – Я пометил клетку капитана с курами…

– Вздор! – перебил его шеф. – Ваша метка присутствует на обеих клетках!

Тут меня осенило: а шеф-то не прочь ослабить позиции Номера 17, ибо тот, по всей видимости, карабкался вверх по служебной лестнице несколько быстрее, чем это устроило бы шефа. Впрочем, я понимал, что последний не будет слишком разговорчивым на тот случай, если операция закончится той масштабной удачей, которую предрекал Номер 17.

Мне еще не приходилось видеть человека, настолько взволнованного, как этот агент, когда он убедился в том, что помечены обе клетки. Отвернувшись от них, он уставился на меня, однако я отвечал ему спокойным и невозмутимым взглядом.

– Так вот оно что, – громким голосом проговорил я, – вы приставили ко мне этого низменного шпиона? То-то, помню, мне становилось не по себе всякий раз, когда я проходил мимо этого господина!

Невысокий человечек оделил меня яростным взглядом, и я подумал, что он вот-вот выйдет из себя, однако в этот самый момент мистер Браун после небольшого перерыва продолжил свои обвинения.

Все это время птичник быстро и не переставая потрошил кур, и я заметил перед ним небольшую кучку моих граненых стекляшек.

Таможенники прихватили с собой официального оценщика – настолько важными показались им перспективы благодаря депеше агента номер 17 – и тип этот, оторвавшись от кружка зачарованных красноречием мистера Брауна слушателей, подошел к живодеру и принялся рассматривать «бриллианты».

Я самым невозмутимым образом наблюдал за тем, как он осторожно опробовал первый камень, нахмурился, взял другой. Через какие-то пять минут он и мясник почти одновременно закончили работу, и оценщик презрительно швырнул на стол последний из «алмазов».

– Мистер Фрэнкс! – громко обратился он к шефу. – Должен сообщить, что в потрохах этих кур нет ни единого бриллианта. В них обнаружено большое количество кусочков граненого хрусталя, стоимостью десять центов за дюжину, а вот алмазов ни одного. Надо полагать, что наш мистер Аглаи, наконец, допустил промашку.

Я ухмыльнулся, понимая, что Номер 17 не вызывал симпатии даже у оценщика. Но тем не менее расхохотался, поглядев сперва на шефа, потом на физиономию Номера 17, a потом снова на шефа.

Мистер Браун запнулся посреди пятнадцатого описания замечательного, но, увы, не подлежащего публикации письма, которое он намеревался отправить в «Таймс» по поводу нанесенного ему ущерба и оскорбления. Но когда он возобновил свою речь, слушатели по общему согласию удалились подальше, чтобы иметь возможность слышать себя самих; и в данный момент и на этом месте шеф смог наконец высказать кое-какие собственные соображения и чувства по поводу проведенной Номером 17 блистательной выдающейся операции.

За все это время агент не произнес ни слова, однако внезапно глаза его зажглись, и он поднял руку, останавливая словоизлияния шефа.

– Великий Боже, сэр! – произнес он высоким надтреснутым, полным понимания голосом. – Голуби! Голуби! Этот Браун нас одурачил. Куры были предназначены для меня, для отвода глаз… чтобы я не мог зачуять запах голубиного пирога. Это же почтовые голуби, сэр! Каким же дураком я был!

Я объяснил мистеру Аглаи, что он не имеет права делать подобные клеветнические и ни на чем не основанные утверждения, а предполагаемое письмо мистера Брауна в «Таймс» существенно удлинилось и обрело новую едкость.

В общем итоге мистеру Аглаи пришлось публично извиниться в клевете в отношении мистера Брауна и меня, однако это не помешало нам предъявить счет с целью компенсации причиненного таможней ущерба. Интересно, что заплатили нам согласно выставленным претензиям, ибо ни казначейство, ни таможня не желали поднимать шум, который неизбежно последовал бы, доведи мы дело до судебного разбирательства.

Должно быть через неделю мы с мистером Брауном обедали в некоем очень знаменитом ресторане.

– Голубей, – задумчиво проговорил мистер Браун, – я предпочитаю таких, у которых под перьями спрятаны кармашки с бриллиантами.

– И я, знаете ли, тоже! – согласился я, многозначительно улыбнувшись, и наполнил бокал. – За голубей!

– За голубей! – подтвердил мистер Браун, поднимая свой бокал.

И мы выпили вместе.

Дело торговца редкостями

Пароход «Иоланта», 29 октября

Сегодня встретил на берегу – во Фриско – странного такого клиента. Собственно, покупателем был я, а он, на самом деле, торговал в лавке – одной из тех каким-то образом прибившихся к самому берегу китайских лавчонок, где торгуют всякими редкостями.

Судя по внешности, он был наполовину китайцем, на четверть негром, оставшуюся же четверть определить было трудно. Однако при всем этом говорил он на вполне пристойном английском.

– Отплываете в Англию, кэп? – спросил он.

– В самый Лондон-таун, парень, – ответил я. – Но тебя взять не смогу. Мы не берем пассажиров. Попробуй пройти подальше. Там впереди стоит пассажирский пакетбот, узнаешь по размалеванной трубе.