Каролина: между дождем и градом

— Простите, мама, пап, — обреченно выдохнул Марк, удобнее устраиваясь на кровати, возвращая меня в реальность. — Любимая, давай спать? Тебе нужно больше отдыхать.

Усилием воли я заставила себя лечь обратно, зажмуриться до боли в глазах. Но ни накинутое на голову одеяло, ни гора из подушек не спасали меня от ощущения Его за стеной. Так близко и так далеко…

Стоило закрыть глаза, и я вспоминала, как его язык скользил у меня между ног, слизывая возбуждение жадно, ненасытно… Открывала — натыкалась на стекло, где Владимир раскинулся голый на постели. Реальности смешались, напряжение стало невыносимым.

Резко вскочив с постели, на рассвете я выбежала из комнаты. Каждый шаг отдавал презрением к себе. Морщась, кривясь от раздражения, выедая себя изнутри живьем, я вошла на проклятую кухню, подхватывая дрожащими пальцами морс со стойки.

Две огромные лапы сжались на моей талии, резко потянув на себя. Зубы сцепились на шее, терзая со звериным рыком. Нос зарылся в волосах, затягиваясь наркотиком:

— Все было очевидно, — хрип, как из преисподней вызвал дрожь. Закрыв глаза, я откинулась назад и позволила мужчине нагло спустить ночные шорты прямо с трусиками до колен.

— Вы ждали меня? — мой собственный голос стал чужим, измученным и возбужденным.

— А ты как думаешь, девочка? — хмыкнул он, а после солнце зашло обратно… Мир вокруг взорвался, закручиваясь в водоворот!

Толчок бедер, и его член наполнил меня, разрывая на части. Мужчина знал, насколько я мокрая и готова для него. Он не сомневался в себе, не терзался муками! Знал, как каждый его удар наркотиком разлетается по венам, убивая от зависимости. Дарит эмоции, мечтать о которых не могла.

Он не закрывал мне рот намеренно. Проверял, стану ли кричать. Увы, реальность была печальна, как ни крути… Я хотела Владимира Орлова намного больше, чем любила себя, уважала и ценила. Слезы текли по щекам, по кухне эхом разлетались сумасшедшие хлопки и мое едва уловимое сопение. Каменный член нетерпеливо вонзался в мое лоно, пальцы до синяков сжимали бедра. От напряжения колени подкашивались, Владимир служил мне опорой.

— Ну же, — приказ, прямой и жесткой, — давай. Кончай!

Палец его едва коснулся клитора, мое тело умерло и вознеслось на небеса, паря над облаками! Силы кончились, я начала оседать на землю, Орлов больше не старался удерживать меня, позволяя повалиться перед ним на колени.

— Давай, девочка, — накрутив волосы на свой кулак, он потянул его, что есть мочи, едва ли не поднимая меня надо землей. Его член уперся мне в губы, раздутый и красный, капелька возбуждения скатилась прямо в мои распахнутые губы, жадно хватающие кислород, — покажи мне, как глубоко ты меня ненавидишь!

Владимир качнулся бедрами вперед, его член поршнем вторгся внутрь. Рукой мужчина нанизывал меня на себя, яростно и гневно. Наказывая… «Меня или себя?» — пронеслось в голове мимолетом, но думать было некогда.

Я задыхалась от неопытности и слез, стекающим по щекам. От снова вспыхнувшего возбуждения. От того, как напрягся его торс, как закатились глаза… Когда с другого конца кухни, со стороны улицы, послышался голос моего собственного мужа:

— Папа?.. Ты не видел случайно Каролину? Она пропала куда-то со спальни… Искал ее у бассейна, но там пусто.

Я попыталась вытянуть член изо рта, но Владимир был уже на подходе. Он всем весом вдавил меня в стойку за спиной, абсолютно равнодушно пожимая плечами:

— Кажется, я видел, как кто-то идет к морю. Может, это была она?

— Каролина сама отправилась на берег?! — взорвался парень испуганно. — Там шторм. Это ведь не безопасно!

Шаги моего мужа удалялись, а Владимир прикрыл глаза, кончая мне прямо в горло. Я даже не ощутила привкус спермы, так глубоко его член пронзил меня, раздуваясь до гигантских размеров. Глубоко выдохнув, Орлов отпустил мои волосы. Только в тот момент корни начали безумно ныть, голова закружилась. Глядя на меня в упор, он демонстративно надел обратно пляжные шорты черного цвета и протянул руку.

Хмуро рассматривая пальцы, блестящие в полутьме помещения от моего возбуждения, я покачала головой. Рыча, мужчина вздернул меня без спроса, натянул пижаму обратно и усадил на стойку.

— Повторяю популярно, — чеканил он каждое слово, тело привычно сковал страх, — пока я не узнаю, кто отец ребенка, — буду присматривать за тобой.

Саркастично цокнув языков, я понуро рассмеялась:

— Это значит, я могу спать только с вами, да?

Владимир похлопал меня по щеке, как верного песика, косо хмыкнув:

— Именно.

Орлов замер на моих губах, застопорился и выпал из реальности. Между бровей его разгладилась морщинка, а взгляд прояснился. Стал уязвимо-наивным, словно у маленького ребенка. Он тянулся к моим губам, словно загипнотизированный, лишенный воли и права выбора, и тогда я поспешно протараторила:

— Что будет, если ребенок действительно окажется ваш? Я хочу и имею право знать.

Резко выровнявшись по струнке, мужчина натянул оскал зверя, непрошибаемую маску чудовища, ледяным тоном выдохнув:

— Помнишь, что я тебе предлагал?

Во рту пересохло, а сердце предательски забилось в ожидании своего рока:

— Еще бы.