Каролина: между дождем и градом

Я подняла взгляд, оставаясь в объятиях парня, и махнула взглядом по Валентине в экстремально тонком купальнике, из бра едва соски не выпадали, а заниженные трусики буквально подчеркивали каждый изгиб ее половых губ. Смутившись, я неосознанно перевела внимания на Владимира.

Он был в бешенстве. Вокруг него искрился воздух, адским пламенем пылал.

— Чем вы тут занимаетесь второй час? — ледяной тон, словно айсберг потопивший Титаник, заставил перестать дышать и отшатнуться назад.

— Отдыхаем, — выдохнул мой муж вместо меня устало, похлопав меня по голой части бедра. — Могу я хоть раз в день побыть наедине со своей женой?

Владимир приспустил очки, в его темных глубинах, обращенных к сыну, я видела ад. Он уничтожал его, заставлял склонить голову. Со сжатыми губами и каменным лицом мужчина рыкнул:

— Нет.

— Что «нет»? — застопорилась Валентина, недоуменно приподнимая бровь. — Разве они не?..

— Если рядом живут родители, — вовремя опомнился Владимир, каждое слово будто давалось ему с адским трудом, — то нет, Марк.

— Так не надо нас преследовать! — Марк буквально вскочил с места, чем удивил меня с Валентиной. Глядя на отца волком, он пытался повторить его уничижительный взгляд. Получалось с трудом, но задатки были отличными.

Владимир был не из тех мужчин, кому требуется кричать для достижения цели. Он лишь холодно хохотнул, опасно вздернув бровь. Ошеломительная реакция! Все вокруг замлели от бурлящего в крови страха.

— Что ты хочешь этим сказать? — чеканя каждое слово, Владимир вдруг глянул на меня. Как на предательницу, изменившую ему прямо на глазах. Чудовище воплоти! Я потеряла дар речь от шока, замирая с распахнутыми губами.

Марк мялся пару секунд, сражаясь с собой, а после осел с опущенным взглядом, бормоча себе под нос:

— Ничего, папа. Прости меня. Присаживайтесь. Мы вам очень рады!

Сев обратно на лежак, я обняла себя руками, снова глядя перед собой. Досада смешалась с обидой, когда в голове промелькнул вопрос: «Сможет ли Марк спасти меня, если не может защитить сам себя?»

Мы провели в тишине около получаса, когда Марк переплел наши пальцы. Владимир расположился рядом с Валентиной довольно далеко, и все же я ощутила его злость, смешанную с раздражением. Напряжение длилось нескончаемо долго, когда он с грохотом вскочил с места:

— Мне нужно позвонить по работе.

С каждым шагом в сторону дома я чувствовала внутреннее облегчение, огромный камень падал с плеч, как вдруг вслед за мужем поднялась и Валентина:

— Пойду посмотрю, все ли в порядке.

Присев на месте, я посмотрела на брошенные лежаки, на них оставались вещи семейной пары.

— Хочется пить, — простонал Марк. — Вода кончилась. Надо сходить на кухню.

Встав с места, я прошла по горячему песку к лежаку Валентины, где лежала полная бутылка чего-то темно-вишневого. Откупорив, мне в нос ударил свежий запах свежевываренного брусничного морса:

— Мой любимый, — удивилась я.

— Дай мне, — парень протянул руку и буквально за раз опустошил содержимое, оставляя лишь пару глотков на дне. — Будешь допивать? — я помотала головой, с задумчивостью глядя вслед Валентине. Смакуя морс на языке, Марк покачал головой: — Странно, мама такой не любит. Никто из нас. Может, вспомнила, как я рассказывал ей о твоих предпочтениях, и хотела угодить?

Если секунду до этого я лишь размышляла над тем, чтобы догнать Валентину, то сейчас была уверена: «Это правильное решение!» Если она и не любила мужа, то ценила институт брака. Рассказать ей правду о Владимире — не самое плохое из всех возможных решений. В лучшем случае она увезет подальше своего мужа и никогда больше не потревожит нас с Марком, а в худшем… Разведет с сыном.

Но я готова была рискнуть. На кону стоял статус безвольной любовницы или отобранный ребенок.

— Мне нужно в туалет, — бросила я Марку на прощание. — Скоро буду.

На носочках забежав в дом, я удивилась стоящей гробовой тишине в каждой комнате. Медленно поднявшись наверх, застопорилась на шорохе из спальни и вошла в наши с Марком временные покои.

— КАКОГО ЧЕРТА, ВАЛЯ! — крик Владимира, слово из преисподней, едва ли не лишил меня жизни.

Схватившись за сердце, я спряталась за шкафом и заглянула в спальню родителей мужа. Увидеть удалось немного, но и этого оказалось достаточно: Владимир стоял у окна, а Валентина возвышалась около него полностью голая, обмазанная сливками.

— Вчера мы пытались… — замялась женщина, слизывая с собственного соска белую дорожку. Если секунды до этого я пребывала в шоке, то теперь давила рвотный позыв. — Но у тебя не получилось, дорогой. У тебя… Эм… Давно не получается.

Владимир ничего не ответил, лишь испустил уставший вздох. Мои же ноги приросли к полу, потому как каждое мимолетное движение теперь могло привлечь нежелательное внимание.

— Влад, — голос Валентины задрожал, — у нас не было секса почти четыре месяца.

Мужчина ничего не ответил. Он не нервничал, ему было глубоко плевать.