Карп, который мечтал стать драконом

Второй стражник глянул на Юкию. На лице его, похожем на свиное рыло, расплылась сальная улыбка.

– Поворачивайте-ка, – сказал страж. – Пока лёд не встанет на реке, нечего вам здесь красотами наслаждаться.

Юкия и Катаси беспокойно переглянулись. Это не укрылось от их собеседника.

– Вы, дурни, не знаете, что ли? – спросил он. – Первый советник владыки распорядился никого не выпускать из города, пока не встанет лёд.

Внутри Катаси что-то оборвалось и с гулким эхом упало вниз.

– Почему? – спросил он, хотя уже догадывался о причине.

Свиноподобный страж, явно не обладавший столь изящными манерами, как его товарищ, грубо ответил:

– Невесту они ищут, можно подумать, за столько лет она могла восстать из мёртвых. Да только, ребята, шли бы и впрямь домой: оно того не стоит.

Кото развернулся прежде, чем Катаси обдумал ответ. Сом поплыл обратно так же плавно, как плыл до этого. Ничто не выдавало в нём то, что их неудавшийся план был чем-то бо́льшим, чем праздная прогулка двух влюблённых.

– Что мы будем делать? – спросила Юкия шёпотом.

Катаси не ответил. Он не знал, что сказать, а голос его мог выдать смятение, которое царило в его душе.

Они вернулись. Мию, услышавшая, что случилась, усадила их за стол. Теперь они решили, что попробуют выплыть на поверхность ещё раз, но позже. В час быка, во время столь тёмное, что речные жители опасались его. Ведь в эту пору неупокоенные души утопленников, страждущие жизни и утоления печалей, просыпались и бродили среди подводных скал. Они представляли опасность для всякого, кто был хоть немного слабее их самих. В компании Кото или подобного существа бояться было нечего, прочие же обитатели земель речного бога предпочитали в это время не показываться за пределами домов или оживлённых кварталов увеселений, где музыка и свет фонарей прогоняли тьму.

Лишь минул час крысы, Катаси вынес вымотанную Юкию на улицу и погрузил её на спину сома. Он сел рядом с ней и держал девушку так крепко, будто бы боялся, что она исчезнет из его рук.

В этот раз они минули подводный каньон и заросли водорослей, столь длинных, что те напоминали многолетние сосны, стремящиеся своими верхушками к самому небу. Вода здесь была странно неподвижной.

Они поднялись над зарослями, свет ночных светил проникал сквозь толщу воды, искажаясь и преломляясь. Юкия тяжело дышала и была болезненно горячей.

– Мы почти доплыли, – сказал мужчина, чувствую, как дышать становится всё труднее.

Это значило, что они возвращаются в мир живых.

Сом поднялся ещё выше. Лучи лунного света засияли на его шкуре, точно на белоснежной поверхности свежего снега. Катаси почти поверил, что им удалось.

Нос Кото ударился обо что-то твёрдое. Столкнувшись с преградой, плохо различимой из-под воды, сом попытался проломить её, чтобы вынести на поверхность своих седоков. У него не вышло, несмотря на исполинский размер.

Катаси потянулся к кромке воды над головой, чуть не соскользнув со спины Кото. Его пальцы нащупали гладкую поверхность льда. Подушечки на них на мгновение прилипли к ней, руки обожгло.

Лёд был прочным. Такой точно не может появиться за одну ночь, а значит, он образовался здесь ещё пару дней назад. Если снаружи достаточно холодно, он успел укрепиться и встать толстой полупрозрачной стеной, отделяя их от внешнего мира вплоть до оттепели. Они плавали под его толщей, пытаясь пробить ледяной свод то там, то тут, но с каждой попыткой Катаси с обречённостью убеждался: лёд встал крепко.

Они остались под водой, возможно, вплоть до самой весны.

Юкия

Каждая ночь давалась девушке труднее предыдущей. Она научилась сдерживать крики, но всякий раз, когда боль отступала, она понимала: её тело страдало. Даже когда час крысы проходил, сердце продолжало стучать надрывно и загнанно, а мышцы её ныли, изломанные болью. Порой ей становилось трудно дышать даже среди белого дня. В такие минуты сердце заходилось, а внутри под крестцом что-то сжималось. Не болезненно, нет, но пугающе неправильно.

Боль можно было пережить, а вот недуги, за ней следовавшие?

Только девушка молчала и не жаловалась. Она старательно улыбалась во время общих трапез, помогала с домашними делами хозяевам дома (порой у неё это получалось). Она даже научилась самостоятельно готовить суп из водорослей и грибов, который, по словам Мию, можно было без особого труда повторить и в мире людей.

Прошло восемь дней с тех пор, как они безрезультатно пытались подняться на поверхность. С каждым днём она чувствовала себя всё болезненнее, а Катаси выглядел всё мрачнее. Девушка волновалась за него. Ведь у её недуга была причина, понятная и объяснимая, а его бедой была уязвлённая гордость. Горечь поражения, которую он с присущей для мужчин категоричностью не был способен изгнать из своего сердца. Дошло до того, что на восьмой день после неудачной попытки вернуться на поверхность с самого утра Катаси сидел на крыльце почти неподвижно. На все попытки заговорить с ним он отвечал невнятно и односложно, а встречаться с Юкией взглядом он и вовсе старательно избегал.