Карт-Бланш для Синей Бороды

Мне показалось, что серые льдинки его глаз вдруг потеплели. Я сморгнула, а в следующее мгновение он наклонился и поцеловал меня – совсем как тогда, в его доме, когда я пыталась предупредить, как опасно связываться с Сильвани.

Его горячие и твёрдые губы коснулись моих губ. Голова у меня пошла кругом, и, растворившись в этом поцелуе, я совершенно забыла, что мы находимся в комнате не одни. Всё это больше походило на колдовство, потому что я разом потеряла волю, способность здраво мыслить и смогла только закрыть глаза, отдаваясь ласке странного бородатого человека, который так внезапно появился в моей жизни.

Вкус его поцелуя показался мне сладким, но без приторности, как в первый раз. Теперь я чувствовала не запах неизвестной мне пряности, а запах мятных леденцов, которые сама же и варила в лавке господина Маффино. Я упивалась этим ароматом и пришла в себя, лишь когда левая рука графа легла на мою талию и прижала весьма недвусмысленно.

Только тогда я попыталась отвернуться, бросив испуганный взгляд на рыжего Пепе.

Верный слуга проявил деликатность, делая вид, что ничего не замечает и страшно увлечен рассматриванием трещин на потолочных балках. Я смутилась до слёз, а граф не торопился меня отпускать.

– Так что мне угрожает, милорд? – спросила я, осторожно пытаясь убрать его руку со своей талии.

– Ничего, – сказал он низким, незнакомым голосом, отпуская меня и становясь по ту сторону стола.

– Вы говорили, что брак лишь для вида, – я нервничала всё больше и больше, и краснела, представляя, что подумал Пепе, став свидетелем подобной сцены.

– Так и будет.

– Но вы только что поцеловали меня!

– Это чтобы скрепить договор, – ответил граф невозмутимо, словно целовать девиц в присутствии слуги было для него обычным делом. – Поцелуй дружбы, ничего более.

Поцелуй дружбы?

Впрочем, может, так оно и было. Я ведь совсем ничего не знала о своём женихе. Женихе! Мне стало смешно, хотя ничего веселого не происходило. Скорее всего, сказались волнение последних дней и усталость.

Я расхохоталась и не заметила, как с пера сорвалась капля чернил. Королевский приказ был бы испорчен, но Пепе успел подставить ладонь и поймал черную каплю.

– Извините, – пробормотала я, сразу перестав смеяться.

– Ты подписываешь? – напомнил граф.

– Да, – прошептала я и медленно вывела свою подпись внизу договора. Как странно – ещё не жена, но уже разведённая.

– Благодарю, – де Конмор забрал у меня перо, снова обмакнул в чернильницу и левой рукой крупными буквами вписал «Бланш Авердин» в пустую строку королевского приказа. – Дело сделано. Пепе, убери документы и пригласи леди Авердин с дочерьми. Кстати, Бланш, – он посмотрел на меня, и льдышки глаз снова потеплели. – Прости, что я обращаюсь к тебе на «ты». Для меня это знак доверия.

Я тут же кивнула, хотя могла бы напомнить ему, что подобное «доверие» он проявлял к господину Маффино и Бланш из лавки сладостей, хотя они ему были не родня и не близкие друзья.

Мои родные боязливо вошли в комнату и остановились у порога, словно готовились при малейшей опасности обратиться в бегство. Матушка храбрилась, но и ей было страшно – она побледнела и теребила кружевную манжету.

– Мы поговорили с леди Бланш, – сказал де Конмор, делая полупоклон в мою сторону, – и она оказала честь, согласившись стать моей женой.

– Святые небеса, – прошептала Анна.

Лицо Констанцы порозовело, но она ничего не сказала.

Зато матушку невозможно было провести столь легко.

– Согласилась? – спросила она, разглядывая графа, прищурив глаза. – Бланш, это так? Мне надо поговорить с тобой наедине?

Моя милая мама волновалась, что граф принудил меня к браку, и я поспешила её успокоить.

– Всё хорошо, – сказала я, стараясь улыбнуться, но губы, еще горевшие от поцелуя графа, плохо слушались. – Я приняла предложение с радостью. Тем более что господин де Конмор оказался столь любезен, что готов дать приданое за Констанцой и Анной – в шестьдесят золотых каждой, а в качестве свадебного подарка преподнесет наш прежний дом. Тот, который у старой мельницы.

– Святые небеса! – прошептала на сей раз матушка.

– Я правильно вас поняла, милорд? – спросила я, обращаясь к жениху.

Не то, чтобы я не доверяла графскому слову, но оговорив мои отступные в качестве развода в том, что касалось моих сестёр, он был не столь дотошен. Именно поэтому я посчитала нужным прояснить этот вопрос сразу и при свидетелях.

– Совершенно правильно – дом, приданое для леди Констанцы и леди Анны, – ответил де Конмор очень сердечно, словно я и вправду была его любимой невестой, а он – влюбленным женихом, но последующие слова развеяли наваждение: – Прошу поторопиться с выбором женихов, леди Авердин. Сегодня понедельник, в четверг мы сделаем оглашение, в пятницу и субботу будут пост и причастие, а в воскресенье устроим венчание.

– Венчание в конце недели?! – воскликнула матушка.

– Не хочу ждать ни часом больше, – заявил жених. – Для таких красавиц, как ваши дочери, дорогая леди, да ещё с приданым в шестьдесят золотых, не составит труда найти женихов за пару дней. Если желаете, чтобы я помог…