Карт-Бланш для Синей Бороды

– Нет, благодарю, – торопливо отказалась матушка от такой чести, – мы постараемся справиться сами.

Констанца и Анна переглянулись, глаза у каждой были с чайные блюдца.

– Вот и хорошо, что всё так быстро сладилось, – сказал граф, подзывая Пепе, и тот немедленно протянул ему сумку, которую принес вместе с сундучком. – Теперь позвольте сделать Бланш еще один подарок. Как невесте и будущей жене.

Он достал из сумки оттуда что-то пушистое, белое – серебристо-снежное, и накинул мне на плечи.

Чудесный мех неведомого мне зверя – мягкий, с синеватым подшерстком, укрыл меня пышным воротником до самого пояса.

– Вы очень щедры, милорд, – сказала матушка. – По-настоящему королевский подарок.

– Это ваша дочь по-королевски одарила меня, согласившись принять мое предложение, – сказал граф, не торопясь отпускать меховой воротник, и словно держа меня им на привязи.

– Бланш всегда была доброй девушкой, – признала матушка.

– Раз всё решилось, я ухожу, – поклонившись, де Конмор направился к выходу в сопровождении слуги. – Я пришлю управляющего, чтобы обсудить расходы.

– Будем ждать, милорд, – отозвалась матушка.

Едва граф покинул наш дом, Анна бросилась ко мне, оглаживая белый мех на моих плечах.

– Констанца! Погляди, какое чудо! – она касалась пушистого ворса с таким восторгом, что я невольно разулыбалась.

– Белый мех, очень красиво, – сказала Констанца, поджимая губы.

– Если бы ты не упала в обморок на балу, то мех мог бы украшать твои плечи, – пошутила матушка.

– Ни за что бы я не согласилась выйти замуж за этого ужасного человека! – воспротивилась Констанца.

– Чем же он ужасен? – засмеялась Анна. – Тем, что подарил такую красоту не тебе?

– Констанце досталась награда первой красавицы, – напомнила матушка.

– Но жениться он решил почему-то на Бланш, – Анна снова погладила белый мех и прижалась к нему щекой. – Он мягкий, как снег, но теплый… Что ты сошьешь из него, сестрица?

– Пока не знаю, – я смотрела, как блестят шерстинки – как снег в сильный мороз, и подарок нравился мне всё больше и больше. – Но найду ему хорошее применение.

Я подошла к окну и тихонько отодвинула штору. Опять пошел снег, и белые хлопья лениво кружились, падая с белого неба. Мне было видно, как толпа горожан вдруг схлынула с забора и помчалась в сторону ворот. Потом я поняла причину – это вышел граф в сопровождении слуги. Почему-то они прибыли не верхом и не в карете – по крайней мере, граф и Пепе проследовали мимо нашего окна пешком, а за ними тянулись наши соседи. Мне были слышны их голоса, но слов я не разобрала. Скорее всего, любопытные спрашивали у графа о причине визита к нам.

Де Конмор остановился и повернулся лицом к толпе. Люди тотчас отхлынули, словно испугавшись. Граф сказал несколько слов, чем поверг в изумление всех присутствующих (кроме Пепе, конечно же, его веснушчатая физиономия ничего не выразила). Я смотрела на своего жениха так же жадно, как и мои соседи. Он казался особенно черным в своем меховом плаще и без головного убора – волосы при дневном свете и в самом деле отливали синевой, и на них особенно ярко смотрелись снежинки, которым не было дела до того, на кого падать – на нищего или на сиятельного вельможу. Но лицо графа не было мрачным или пугающим. Наоборот, он улыбался. Только это была странная улыбка, потому что никто не улыбнулся в ответ. Что же он сказал такого? В надежде что-нибудь расслышать, я приблизилась к стеклу, и в это время граф посмотрел в мою сторону. Застигнутая врасплох, я даже не попыталась спрятаться за штору. А он кивнул мне и зашагал по улице дальше. Слуга семенил следом, прижимая к груди заветный сундучок с договором о разводе и королевской грамотой. Никто не пошел за ними и больше ни о чем не расспрашивал, но разговоры среди горожан сразу возобновились. Госпожа Сплеторе металась от одного к другому, но её больше никто не слушал.

– Что там, Бланш? – матушка обняла меня за плечи.

– Похоже, мы в осаде, – пошутила я, указывая на толпу, которая всё множилась.

– Только нам предстоит преодолеть эту осаду, – покачала головой матушка. – Я сейчас же иду к госпоже Деборе заказывать подвенечные платья для вас троих.

– Но приданого ещё нет, – предостерегла я ее, – граф пока не выполнил ни одного своего обязательства!

– Милая моя девочка, – матушка погладила меня по голове, а потом ладонь ее скользнула по белоснежному меху, все еще покрывающему мои плечи. – Одной этой шкурки хватит, чтобы одеть тебя, Констанцу и Анну десять раз. Если он сделал тебе такой ценный подарок, то не станет скупиться на какую-то сотню золотых. Думаю, тебе надо сшить платье с оторочкой из меха. Я слышала, в столице теперь модно носить такое…

– Нет, – сказала я решительно, прижимаясь к снежной пушистости щекой, – я не хочу резать его.

– Можно оставить такое великолепие на потом, – согласилась матушка. – В конце концов, это твой подарок.