Карта хаоса

В тот самый миг агент Клейтон и постучался к нему в дверь, чтобы сообщить: на пастбище Хорселла приземлился марсианский цилиндр. И писатель, кляня на чем свет стоит не пожелавшего признать поражение Мюррея, сел в экипаж агента. А что ему оставалось делать? В конце концов, раз в Хорселле появился такой же цилиндр, какой он описал в “Войне миров”, выглядела вполне логичной настоятельная просьба Скотленд-Ярда прибыть на место происшествия. Куда менее логичным Уэллс счел то, что агент вроде бы не исключал реальности марсианского нашествия, возможно, самим Уэллсом и спровоцированного. Писатель показал ему письмо Мюррея, чтобы Клейтон удостоверился, что все это было не более чем шуткой бывшего Властелина времени, очень склонного к подобному юмору. Агент взял письмо и спрятал в карман. Он прекрасно понимал, что теперь вся история представала совершенно в ином свете, но работа специального подразделения Скотленд-Ярда состояла именно в том, чтобы перетасовывать любые возможности, а значит, нельзя было исключить, что это сам Уэллс написал письмо с целью запутать следствие и взвалить вину на покойника. Выслушав столь безумную версию, писатель буквально онемел, и остаток пути они проделали в тяжелом молчании.

– Какая нелепость – подозревать, будто я каким-то образом связан с марсианами, и только на том основании, что в своем романе описал их вторжение! – воскликнул он наконец, не в силах и дальше сдерживать возмущение.

– Не большая нелепость, чем поверить, будто кто-то воспроизводит марсианское нашествие, чтобы завоевать сердце дамы, – отрубил агент.

Ладно, подумал Уэллс, отводя глаза от дымящейся шляпы Мюррея, и бросил исполненный торжества взгляд на агента. Вот ведь, и на самом деле оказалось, что кто-то и впрямь совершил все это именно для того, чтобы завоевать сердце дамы. И теперь Клейтону придется извиниться перед писателем. Однако агент, судя по всему, извиняться не собирался.

– Значит, Властелин времени жив… – вдруг заключил он, как будто сам Уэллс за время пути раз сто не повторил ему это.

Писатель закатил глаза и воздел руки, словно рассчитывая, что на них сядет парочка голубей. Да, Гиллиам Мюррей и не думал умирать. И сейчас он собственной персоной приземлился на воздушном шаре, хотя мало кто узнал бы его в этом сильно похудевшем мужчине с рыжеватой бородкой – и тем более в клоунском наряде. Только глаза, глаза коварного зверя, в которых, словно в шляпе фокусника, могло таиться все что угодно, оставались прежними. Уэллс почувствовал, как в душе у него вскипает былая ненависть. Опять этот Мюррей! На сей раз он насмеялся над Уэллсом, превратив его последний роман в пошлое цирковое представление. В результате писатель был вынужден уехать из дома, не допив чашки чаю. И вот теперь он стоит здесь, выпачкав грязью ботинки, в орущей толпе и смотрит отвратительный спектакль. Значит, его снова вовлекла в дикую историю магнетическая сила человека, который умел подчинить себе все, что попадалось ему на пути. К тому же Уэллсу пришлось защищаться от обвинений в шпионаже и предательстве планетарного масштаба. Неужто он никогда не избавится от Мюррея?

– Интересно, весьма интересно, – услышал он голос размышляющего вслух Клейтона. – Воскрешение мистера Мюррея пришлось как нельзя кстати. Во всяком случае, у меня возникло желание задать ему кое-какие вопросы про его фирму, и эти вопросы, вне всякого сомнения, до сих пор не потеряли актуальности. Вернее, я давно хотел задать ему кучу вопросов и теперь добавлю к ним несколько новых.

Уэллс с удивлением увидел, как губы полицейского кривятся в злой ухмылке. Клейтон явно уже предвкушал тот миг, когда загадочный Властелин времени очутится в его власти, то есть будет по решению судьи сидеть в комнате для допросов и объяснять ряд запутанных обстоятельств.

– Значит, вам повезло, агент Клейтон, с чем вас и поздравляю, – бросил Уэллс совсем не дружелюбно. – А раз никаких марсиан тут нет и любые подозрения с меня снимаются, с вашего позволения я откланяюсь – у меня есть дела поважнее, чем участие в бредовых игрищах.