Карта небесной сферы, или Тайный меридиан

Солнце было уже высоко, туман рассеялся. Темная береговая линия теперь вырисовывалась четко, ясно обозначился белый маяк Пунта-Чапа в восточной стороне залива Портман; тут некогда был Портус-Магнус – в залив, заросший ныне илом, задолго до рождения младенца Иисуса входили корабли с изображением глаза на носу и забирали груз – слитки серебра, которое добывали в рудниках, расположенных в горах над римской дорогой.

– Интересно, что стало с этим мальчиком.

Она имела в виду – после исчезновения из госпиталя. Тут у Танжер тоже была своя теория, а на долю Коя, как у них повелось, оставалось заполнение лакун. Вкратце дело обстояло так: к началу февраля 1767 года у иезуитов еще хватало и денег, и сильных связей, в том числе и в морском ведомстве. Они вполне могли дать взятку и похитить юнгу: для этого требовалась лишь запряженная карета и подорожная. Иезуиты обязательно должны были забрать его из госпиталя до следующего допроса и сделали это – благополучно увезли юнгу куда-то далеко в первую же ночь, которую он провел на берегу. Поначалу в госпитальной книге было записано: «Исчез, не получив на то позволения» – по меньшей мере странно, если речь идет о юном моряке, которого военно-морские власти привлекли к расследованию гибели «Деи Глории». Позже неизвестная рука внесла исправление: «Выписан из госпиталя в соответствии с правилами». Затем след юнги теряется.

И очень просто, думал Кой, слушая Танжер. Все сходится, и нетрудно представить себе: ночь, пустые коридоры госпиталя, мерцает огонек свечи. Часовые или сторожа, чье зрение резко ухудшилось, когда золотые попали им в карманы, доверенный человек, закутанный по самые глаза в плащ, мальчик, которого выводят надежные люди. Пустые улицы, монастырь иезуитов, тайный конклав… Допрос серьезный, жесткий, резкий… Разгладившиеся морщины иезуитов высшего ранга, когда выясняется, что тайна осталась тайной. Может быть, даже хлопок по плечу, одобрительное «молодец, мальчуган». И снова темнота ночи, знак «все спокойно», поданный своим человеком, спрятавшимся в тени на углу. Запряженная карета, городские ворота, чистое поле и небо, искрящееся звездами. И дремлющий в карете пятнадцатилетний моряк, который с детских лет привык и не к такой качке… Его долгий сон охраняют призраки погибших товарищей. И грустная улыбка капитана Элескано.

– Но есть и кое-что еще, – сказала под конец Танжер. – Даже не знаю, как сказать: интересное, любопытное… Ты помнишь, что юнгу звали Мигель Палау? Он был племянником арматора «Деи Глории» Луиса Форнета Палау. Конечно, возможно, что это просто совпадение… – Она подняла палец, словно призывая с особым вниманием выслушать то, что собирается сказать, а потом достала что-то из ящика стола, на котором были разложены карты. – Но вот посмотри. Когда я выясняла имена и даты, в Висо-дель-Маркес обнаружила флотские документы более позднего времени и встретила там упоминание о барке «Мулата», который вступил в бой с неопознанным английским бригом. Бриг сделал попытку захватить это судно, но барк отлично оборонялся и сумел уйти от погони… И знаешь, как звали испанского капитана? В рапорте сказано: М. Палау. Так же, как нашего юнгу. И даже по возрасту все сходится: пятнадцать лет в тысяча семьсот шестьдесят седьмом году, тридцать два – в тысяча семьсот восемьдесят четвертом…

Она протянула Кою фотокопию, и он прочел:

Донесение о бое между барком «Мулата» под командованием капитана М. Палау и английским бригом вблизи острова Аоркадос…

– Если это наш Палау, – сказала Танжер, – то опять он не сдался, верно?

Сим доводится до сведения морских властей порта Ибисы что на переходе из Валенсии в Ибису, в проливе Фреус вблизи островов Форментера, Неграс и Аоркадос испанский восьмипушечный барк «Мулата» подвергся нападению английского двенадцатипушечного брига, который подошел к барку на близкое расстояние, введя его в заблуждение тем, что шел под французским флагом, и попытался захватить его. Несмотря на большое различие в вооружении, обе стороны открыли сильный огонь, и англичане сделали попытку взять барк на абордаж, трое из них прыгнули на борт «Мулаты», но все трое были убиты и сброшены в море. Затем оба судна разошлись, и жестокий бой длился около получаса, после чего «Мулата», невзирая на противный ветер, сумела уйти от неприятеля, сделав чрезвычайно рискованный маневр и имея всего четыре сажени под килем возле рифа Баркета; этим мастерским маневром «Мулата» ускользнула от англичанина, который не осмелился повторить ее действия из-за противного ветра и опасности напороться на риф. «Мулата» вошла в порт Ибисы, имея на борту четверых убитых и одиннадцать раненых; иного же ущерба не претерпела…