Карта небесной сферы, или Тайный меридиан

Как раз в эти дни побывавшая у меня пара снова дала о себе знать. Танжер позвонила мне из ресторана «Пес Рохо» на мысе Палос и попросила, чтобы я помог ей с расчетами: у нее получается, что погрешность в восточном направлении на полмили больше. Я подтвердил ее правоту и поинтересовался, как идет работа; она ответила, что все хорошо, большое спасибо, скоро она позвонит и расскажет подробно. Подробностей мне, однако, пришлось ждать недели две, да и узнал я их из газет, но когда узнал, почувствовал себя идиотом, а идиотами были почти все действующие лица этой истории. Но не будем предвосхищать события. Танжер звонила мне в полдень, когда «Карпанта» встала у пирса бывшей рыбацкой деревушки, ныне превратившейся в туристический комплекс. Циклон над Атлантикой оставался на прежнем месте, и над всеми параллелями и меридианами Иберийского полуострова сияло солнце. Барометр стоял высоко, стрелка не пересекала опасной вертикальной черты, не уходила влево; но именно это, как ни странно, привело их в маленький порт, в черную бухту с выступающими над водой скалами; на одной из них, уже в открытом море, стоял маяк. Утром из-за жары высоко в небе начали образовываться кучевые облака, потом они соединились в одну угрожающе-темную тучу. Ветер, узлов двенадцать-пятнадцать, вроде бы дул как раз в сторону тучи, но Кой понял, что, если туча станет разрастаться и окажется у них над головой, с другой стороны на них понесется шквал. Пилото, прищурившись – морщины в уголках глаз стали глубже, – смотрел туда же, и двум морякам достаточно было обменяться взглядами, чтобы понять друг друга. И Пилото взял курс на мыс Палос. И вот они уже сидели на беленой веранде ресторана «Пес Рохо» и ели жареные анчоусы с салатом, запивая все это красным вином.

– Еще полмили, – сказала, подсев к ним, Танжер. Сказала с сердцем. Взяла с блюда одну рыбку, посмотрела на нее так, словно думала, в чем бы ее обвинить, а потом с презрением раздавила в пальцах. – Еще пол чертовой мили, – повторила она.

Она всегда была очень сдержанна, и слово «чертова» прозвучало почти как непристойность. Очень странным казался этот тон, а еще удивительнее было то, что она потеряла контроль над собой. Кой с интересом смотрел на нее.

– Это не так уж страшно, – возразил он.

– Еще неделя работы.

Голова у нее была немытая, от морской соли волосы стали тусклыми и жесткими, сгоревшая кожа, тоже давно толком не мытая, пересохла и блестела. Пилото с Коем выглядели не лучше: несколько дней не брились, толком не мылись, почернели от зноя. На всех троих были джинсы, выгоревшие майки, спортивные туфли; дни, проведенные в море, не прошли для них бесследно.

– Еще неделя, – повторила она. – Никак не меньше.

Она мрачно смотрела на «Карпанту», пришвартованную внизу у пирса. На парусник еще падали лучи солнца, но темная туча, словно занавес, надвигалась на бухту, гася яркое сияние на стенах белых домиков и кобальтовой сини моря. Кой вдруг понял: Танжер теряет надежду. Она потратила столько времени, столько усилий, а тут до нее дошло, что неудача возможна, что это не пустое слово – за ним кроется крушение надежд. Глубины второго района поисков были больше, а это означает, что, даже если мы и найдем бригантину, мы, вероятно, не сможем до нее добраться. Кроме того, время, отведенное на поиски, подходило к концу, как, наверное, и ее деньги. И вот ее впервые охватило сомнение.

Он взглянул на Пилото. В его серых глазах он увидел, что и Пилото думает так же: вся эта авантюра начинала становиться абсурдной. Все данные точны, все проверено и доказано, не хватает лишь малости – самого корабля. Никто не сомневается, что он где-то здесь. Может, даже с этой веранды ресторана они видят то место, где шебека и бригантина сошлись в бою. Может, они уже несколько раз прошли над их останками, на которых наросли метры ила и песка. Может, все это – не более чем последовательная цепь ошибок и заблуждений, и главное из них – в том, что век поиска сокровищ не выдерживает рационализма века зрелого и умудренного.

– Осталось обследовать всего полмили, – тихо сказал Кой.

Он еще не договорил, но почувствовал, насколько смешон. Он – и ободряет ее. Вот уж не поверил бы. Хотя на самом деле он просто оттягивал развязку. Всеми силами хотел оттянуть ее – он знал: потом его, одинокого и покинутого, понесет по волнам на гробе Квикега. На шлюпке «Деи Глории».

– Да, конечно, – ответила она бесцветным голосом.