Карта небесной сферы, или Тайный меридиан

И тут он увидел якорь. Как раз на следующей скальной гряде, по ту сторону естественного рва, – старинный якорь, с большими, насквозь проржавевшими рогами, покрытыми известковыми отложениями. И на якоре, и на скальной гряде, поросшей актиниями, висели обрывки сетей – за прошедшие столетия множество рыбаков потеряли здесь свои снасти. Шток якоря был некогда сделан из древесины, хотя от нее теперь осталось несколько кусков, видневшихся под рымом. Такой якорь мог быть и на шебеке, и на бригантине; и Кой, вдыхая остатки воздушной смеси, которые еще можно использовать до подъема, пересек ложбину, обогнул скалы и приблизился к якорю. По ту сторону скального хребта песок сменялся галькой; уклон дна был сильнее, глубина двадцать шесть – двадцать восемь метров. И там, в зеленом сумраке, почти теряясь в нем, как столь же сумрачная тень, лежала на дне «Деи Глория».

XV. Зрачки дьявола

То, что находится на дне морском и не имеет хозяина, принадлежит тому, кто нашел.

Франсиско Колоане. Дорога китов

Сакс импровизировал короткими динамичными фразами, так это удавалось только одному человеку. «Коко» Чарли Паркер записал, когда уже создал все, что создать был предназначен до того, как сгнить изнутри и помереть от приступа смеха. Именно в этом порядке: сначала он сгнил, а потом его разорвало от хохота, когда он смотрел телевизор. С тех пор прошло полвека; Кой слушал ремастеринг старой записи, сидя голышом в кресле-качалке между столом, на котором стояло блюдо с фруктами, и омытом дождевыми струями окном в пансионе «Картаго». Тарара. Тум-тум. Тара. В руке он держал бутылку лимонада и смотрел на спящую Танжер.

Дождь заливал пирсы, портовые краны, причалы, корабли военно-морского флота, по два пришвартованные в доке Сан-Педро, и ржавые корпуса на Кладбище безымянных кораблей, где стояла «Карпанта», кормой пришвартованная к причалу, а с носа закрепленная спущенным якорем.

Лило как из ведра: циклон наконец добрался сюда из своей штаб-квартиры над Ирландией, доползли сюда его изобары, угрожающе тесно расположенные концентрические линии; сильные западные ветры толкали в небо над Средиземным морем облачные фронты; метеорологические карты пестрели черными точками предупреждений и значками дождя, а стрелки с двумя или тремя парами штрихов оперения целились в самое сердце беспечных кораблей. И после трех дней работы там, где погибла бригантина, экипажу «Карпанты» пришлось вернуться в порт. Даже Танжер, испытывавшая вполне понятное нетерпение, согласилась, поскольку им нужно время, чтобы спланировать последний этап и купить все необходимое для последнего броска, открыть тайну могилы «Деи Глории», которая находилась ровно в двух милях от берега, на 37° 33,3' северной широты и 0° 46,8' западной долготы, корма была на глубине двадцати шести метров, нос – на двадцати восьми.

Все эти три дня, что они прожили, всматриваясь в море и наблюдая за стрелкой барометра, Танжер руководила операцией из каюты. Кой и Пилото работали как черти, меняясь каждые тридцать-сорок минут и делая необходимые перерывы, чтобы избежать долгой декомпрессии. После первых погружений они установили, что бригантина в хорошем состоянии, если, конечно, учитывать, что она пробыла под водой два с половиной столетия. Она ушла в воду носом, один из якорей зацепился за скальную гряду, корпус лег на левый борт по оси северо-восток – юго-запад. Он ушел в песок и донные отложения по шкафут, палуба в носовой части сгнила и покрыта известковыми наростами, но в корме вполне сохранилась. Там, где был нос, вся древесина – обшивка и палуба – давно исчезла, лишь кое-где из песка, как ребра обглоданного скелета, торчали части шпангоута. Потом Кой с Пилото поняли, что примерно треть «Деи Глории» – кормовую часть – песком не занесло и она сохранилась лучше, чем это могло быть при других условиях и в других водах. Шкафут покрывали остатки сгнившей древесины, комья ржавчины и отложений до самого развалившегося носа, глубоко ушедшего в песок. Когда бригантина уходила под воду носом, десять чугунных пушек, как и разные другие вещи, очевидно, съехали вперед, и под их весом нос постепенно зарывался в песок. По этой причине корма находилась повыше и лучше сохранилась, хотя, конечно, и шпангоут, и бимсы кое-где сильно пострадали и песок просочился внутрь деревянной конструкции. Видны были стеньга сломанной в бою мачты, окаменевшая куча досок, по форме напоминавшая фальшборт, два пушечных порта на бакборте, ахтерштевень с двумя покрытыми патиной бронзовыми болтами и остатки пера руля.