Карта Птолемея

Когда режиссер снимал и потом вместе с монтажером Эрикой Мешковской часами монтировал картинную галерею, он еще не знал, что в стыке с ней будет танец. В то время «Камера-3» двенадцать суток ждала самолет из Петропавловска-на-Камчатке в маленький городок на берегу Охотского моря – Палану. Ансамбль местного училища обещал станцевать «Норгали» не как обычно – на клубной сцене, а под открытым небом, на самом берегу залива Шелихова.

Режиссер «Камеры-3» Бирута Велдре писала мне тогда в Ташкент, куда мы прилетели с «Камерой-1» с Памира:

«Нам необходимо наверстать пробелы июля, который совсем не удался из-за непогоды. Вообще Дальний Восток – такое место, где на любое дело нужно вчетверо больше времени. Это выбивает нас из всех графиков и злит ужасно. Самое главное – удержать себя в рабочем состоянии и не поддаваться „бичевым“ настроениям, как здесь говорят, то есть безделью. Непогода может длиться неделями, и в это время авиация бездействует. Вот завтра собираемся вылететь к группе ключевских вулканов. На две недели. Будем, вероятно, подниматься на вулкан Толбачик – наиболее активный из всех. Погода опять ужасная. Идет проливной дождь. Вылет может не состояться…»

И все-таки «Камера-3», недаром слывшая в нашей группе самой выносливой, выждала и «Норгали» и Толбачик! Оператор Ральф Круминьш не только запечатлел восхождение на вулкан, но и сам спустился в дымящийся кратер.

И почти в то же самое время другой оператор, Мик Звирбулис, не входивший ни в одну из наших групп, по специальному заданию пробирался с экспедицией спелеологов через залитые водой Красные пещеры Крыма.

Оба эти репортажа значились рядом и в пункте ЛЖЧ-8 нашей программы. Их основной мотив – извечное стремление человека, вопреки опасности, к неизведанному, к тайне.

Как единый порыв, один за другим, репортажи даны и в фильме. Входят люди в мрачные пещеры, пробираются через лабиринты. Идут с винтовками за плечами, ведя на поводу нагруженных лошадей. А когда лошади устают, люди взваливают часть груза себе на спину и идут дальше, поднимаясь все выше и выше. Под ногами лава. На вершине дымит вулкан… Та же энергия, тот же напор, что и в эпизоде «Человек покидает колыбель».

Кульминация

На вершине высокой скалы, открытой всем ветрам (Красноярские столбы, «Камера-3»), в обнимку сидят парни и девушки. Внизу тайга. Парни и девушки сидят обнявшись, но веет разлукой.

Шагает по городу (Рига, «Камера-4») колонна призывников. Впереди оркестр. Парни с рюкзаками, чемоданчиками. У одного за спиной гитара, рядом шагает девушка (Краснодар, «Камера-2»).

Окраина станции (Темрюк, «Камера-1»). Бабье лето. Брошен на поляну возле дома велосипед. Не до забав – старший брат уходит в армию. Парня провожает вся семья, невеста. У бабушки дрогнули губы. Ей вспомнилось то, чего старшее поколение никогда не забудет. И тут же, рядом, другая женщина пустилась под гармонь в пляс.

Сыновья уходят в армию – так надо.

Городской вокзал. Последние прощания, последние слова. Наши парни между двух огней: их обнимают матери, не веря, что сыновья так быстро выросли, обнимают невесты.

Седая мать, прикрыв букетом цветов губы, смотрит, как сплелись руки сына на девичьей спине, как он нежно целует любимую. И вокзальные шумы затихают… В музыке угадывается тема, звучавшая в картинной галерее. Воспоминания…

– По вагонам!

Сцена проводов в армию из лирической перерастает в эпическую, накрепко связав, как мне кажется, обе линии фильма: государственную и личную. Ты полюбил – научись защищать свою страну, свой дом, свою любовь. Проводы с самого начала рассматривались нами как кульминация драматургии фильма, поэтому мы особо тщательно к ним готовились.

Кадр из фильма «235 миллионов лиц»

Снять их весной мы не успевали, а в конце октября и в начале ноября, когда идет осенний призыв, в средней полосе России, в Сибири уже холодно, могут пойти и дождь и снег. Это придало бы изображению оттенок ненужной внешней суровости, в то время как драматизм должен рождаться не какими-то внешними обстоятельствами (холод, ветер, пасмурное небо и т. п.), а только внутренним состоянием людей. Поэтому мы выбрали Кубань, где поздней осенью еще тепло. Но такой осенний вариант требовал особо точной организации. Упустил что-то – и в том же году нигде не наверстаешь. А производство фильма, как известно, ограничено сроком.