Карта утрат

Итянь ощутил бессилие. Неужели на этой беседе все и закончится? Наверняка найдется и другая возможность, иной способ убедить декана. Неужели правила и впрямь нельзя изменить? Больше декан исторического факультета не станет с ним разговаривать, а куратор курса порадуется, ведь он предупреждал Итяня о наиболее вероятном исходе. Единственный, кто способен изменить решение декана, – это ректор университета, но как к нему пробиться, Итянь представления не имел. Сам он – лишь крохотная частичка университета, мелкая букашка. Дома, по крайней мере, заработанные трудовые баллы помогают тем, кто от него зависит.

В тот день на лекции по истории он не пошел. А что толку? И в библиотеку за книгами по истории, как посоветовал декан, тоже идти смысла нет.

Итянь вернулся в общежитие. В его комнате жили еще семеро парней, но, к счастью, сейчас никого из соседей не было. Он забрался на второй ярус кровати и укрылся одеялом, хотя в тесной комнатке стояла духота. Потолок был совсем рядом, Итянь почти уткнулся в него носом. Он провел ногтем большого пальца по штукатурке, оставив царапину – глубокую, яростную. Итянь проделывал это снова и снова, пока царапины не испещрили весь участок над его головой. Какой же он дурак – думал, что у него получится перевестись на другой факультет, свернуть с тропинки, по которой его отправили. Он перебирал в памяти утраченное. Ханьвэнь, брат, дедушка, а теперь еще и история. Наверняка это наказание за боль, которую он причинил Ханьвэнь, Ишоу и родителям. Он заслужил эти страдания – пускай они хоть немного уравновесят принесенную братом жертву.

Итянь пролежал в кровати несколько дней, на занятия не ходил, от еды отказывался. Никогда в жизни он столько не спал, а когда просыпался, на него будто наваливались черные стены. Ноздри щекотал запах имбиря, но откуда он взялся, Итянь не знал.

Глава 29

1980, Шанхай

Ханьвэнь напоследок оглядела накрытый стол и выровняла тарелки. В тот вечер они ждали сотрудников муниципалитета, принимающих делегацию из другого города, и обслуживать их зал предстояло Ханьвэнь. По количеству заказанной еды, которую в спешке готовили повара, она поняла, что гости эти особенно важные.

Обычно Ханьвэнь могла даже во сне правильно расставить тарелки и разложить палочки, однако сегодня получилось так небрежно, что пришлось переделывать. Она не находила себе места с того самого момента, как соседка сказала, что сегодня в местном управлении по делам образования вывесят оценки за государственный экзамен. Больше двух месяцев назад Ханьвэнь сделала третью попытку. Старшая ее смены, тетушка Бао, которая старалась не упустить ни единой новости, вызвалась в обеденный перерыв сбегать в управление по делам образования и узнать оценки.

Закончив с сервировкой, Ханьвэнь проинструктировала поваров, в какой очередности подавать блюда, и наконец ушла в каморку для отдыха. Сотрудникам отеля отвели чуть ли не самое убогое помещение во всем здании, сюда с трудом вмещалась даже узкая панцирная кровать. Впрочем, Ханьвэнь ни разу не видела, чтобы на ней кто-нибудь спал. На стенах, когда-то побеленных, темнели серые потеки. Ханьвэнь достала карманное зеркальце, которое официантки держали в тумбочке, придирчиво осмотрела прическу и пригладила выбившиеся пряди.

В зеркальце она заметила, как в дверях каморки возникла тетушка Бао.

– Есть в списках мое имя? – спросила Ханьвэнь.

Тетушка Бао привалилась к дверному косяку.

– Небо несправедливо к женщинам, – проговорила она.

– Значит, нет?

Ханьвэнь сглотнула. Плакать в присутствии начальницы не хотелось. Тетушка Бао покачала головой, закурила. Когда она втягивала дым, брови у нее ползли вверх, отчего вид у тетушки Бао делался безмятежно-удивленный.

– Так уж оно сложилось. Ты занималась больше других, но это вовсе не означает, что ты получишь вознаграждение.

Он табачного дыма Ханьвэнь закашлялась. Из всех знакомых Ханьвэнь женщин тетушка Бао единственная курила. Если она проведет остаток жизни в этой гостинице, то, возможно, со временем получит повышение и займет должность тетушки Бао. Ханьвэнь представила себе, как она, постаревшая, дымит сигаретой и дает советы молодым девушкам. Тетушка Бао была ровесницей матери Ханьвэнь, но выглядела намного старше как внешне, так и по манерам. Хотя мать Ханьвэнь жизнь тоже не баловала, вечное недовольство тетушки Бао придавало ей вид более умудренный.

– Если хочешь, иди домой, я что-нибудь придумаю. Скажу, например, что ты заболела, – предложила тетушка Бао.

– Нет. Останусь.