Картинки нижегородского быта XIX века

Нижний Новгород не вышел из поля зрения тогдашних коммерсантов. На него обратил внимание один из наиболее блестящих представителей русского денежно-финансового мира, слывший жрецом-фанатиком в храме Ваала — Д. Е. Бенардаки.

Дворянин — грек Бенардаки, в юности гвардейский офицер, вышел из полка после какой-то истории и неожиданно обнаружил блестящие деловые способности. Занявшись виннооткупным делом и обладая, не в пример прочим откупщикам, довольно солидным образованием, он сумел козырнуть перед правительством морально-идейным обоснованием своей профессии. Добиваясь выгодного откупа, в докладной записке министру финансов Бенардаки писал, между прочим…без водки русский человек жить не может: она для него жизненный элексир, живая вода, универсальное лекарство; греет его в стужу, прохлаждает в зной, предохраняет от сырости, утешает в скорби, веселит в радости…

Водочное красноречие Бенардаки сделалось известным в широких кругах столицы. С легкой руки известного поэта-эпиграммиста С. А. Соболевского он получил кличку «кабакомудрый Бенардаки».

Разбогатев в три года на винных откупах, Бенардаки ударился в предпринимательство на самых разнообразных поприщах. Торговал экспортной пшеницей, скупал лесные имения, заводил прииски в Сибири. Двадцать лет подряд ему сопутствовала исключительная удача, доход у него достигал полумиллиона рублей в год. В качестве просвещенного миллионера-предпринимателя он любил собирать около себя начинающих коммерсантов-промышленников и читать им, как признанный всеми профессор коммерческих дел, лекции о русском народном хозяйстве, его нуждах, о способах предотвращения коммерческих бед. Изложение обычно сопровождалось у него интересными подробностями и анекдотами о русских видных предпринимателях, государственных и общественных деятелях.

Бывая неоднократно за границей, Бенардаки в 1839 году, в Мариенбаде познакомился с Н. В. Гоголем. Гениального писателя заинтересовала любопытная фигура миллионера. В течение продолжительного времени Гоголь наблюдал за ним. Личность и индивидуальные черты Бенардаки были использованы писателем при изображении типов Костанжогло и Муразова.

В Нижнем Новгороде Бенардаки тотчас же увидел благоприятные условия для возникновения крупного металлообрабатывающего производства. Город — центральный пункт привоза уральского железа; топливо в виде дров и леса, сплавляемого с Немды и Унжи, имеется в большом количестве; рабочая сила под руками, так как в значительной части Нижегородской губернии, особенно в Балахнинском уезде, почва была неплодородной и плохо кормила крестьян; сбыт продукции удобен по наличию водных путей — Оки и Волги.

У Бенардаки намерения обычно не расходились с делом. В 1851 году он купил вблизи деревень Соромовой и Мышьяковки находившиеся там с 1849 года ремонтные мастерские Камско-Волжского пароходства и переоборудовал их в громадный, по тому времени, завод с двумя тысячами рабочих.

Вступление Нижнего Новгорода на новый экономический этап крупного заводского производства сильно отразилось на сознании горожан. Вызывали общий интерес небывало большой по нижегородским масштабам выпуск заводской продукции, приковывали внимание жизнь, быт и поведение производителей этой продукции — тысячной рабочей массы, ее взаимоотношения с хозяином Бенардаки.

Правительство, поощряя, с одной стороны, устройство крупных фабрик и заводов, с другой — внимательно наблюдало за скоплением в одном месте больших масс людей.

Еще в 1835 году, на Московской мануфактурной выставке, Николай I обратился с речью к фабрикантам, предлагая «обратить внимание на такой предмет, при отсутствии которого самые фабрики будут скорее злом, нежели благом». «Я имею в виду, — наставлял царь, — попечение о рабочих, которые, ежегодно возрастая числом, требуют деятельного и отеческого надзора за их нравственностью, без чего эта масса людей будет постепенно портиться и обратится, наконец, в сословие столь же несчастное, сколько опасное для самих хозяев».

Бенардаки, руководствуясь царскими советами, с первых же дней работы завода принялся за «отеческое попечение».

Все работающие обязаны были жить в казармах под надзором. Денежный заработок выдавался на руки не весь, а в размере не свыше 5 рублей в неделю. Остальное считалось сбережением рабочего и подлежало выдаче лишь при окончательном увольнении.

Внерабочее время регламентировалось особыми правилами: в будничный день после 10 часов вечера все должны были находиться в казармах, а в праздники — сначала посетить церковное богослужение и только затем — располагать собой по усмотрению.

Эти и много других правил опутывали до мельчайших бытовых мелочей жизнь заводских рабочих, из которых, вдобавок, известная часть была крепостными окрестных помещиков, а значит подлежала еще дополнительной опеке своих владельцев.

Только на пороге второго десятилетия существования завода, после так называемого «освобождения крестьян» и годов «реформ», жизнь сормовского рабочего несколько освободилась от «отеческого надзора» Бенардаки.