Картинки нижегородского быта XIX века

«Казак Луганский» (псевдоним Даля) пользовался большим влиянием и авторитетом в нижегородском обществе, жил он открыто и гостеприимно. Дом его считался самым интеллигентным в городе (кстати, слово «интеллигентный» пущено в оборот впервые именно в те годы нижегородцем Боборыкиным), а сам он слыл чудаком и оригиналом. Не забывая своей прежней медицинской профессии, собирал еженедельно кружок врачей на вечеринки, где говорили исключительно по-латыни. Являясь любителем шахмат, упорно пропагандировал новинку — игру вчетвером. С 1853 года Даль — поклонник гомеопатии: устроил гомеопатическую лечебницу при Удельном округе и для нее пригласил одного из известнейших в России гомеопатов — К. К. Боянуса. Через два года, охладев к гомеопатии, ударился в религиозный мистицизм, изучал шведского мыслителя Свенденборга и разработал свое собственное толкование пророчеств библейского Апокалипсиса.

Даль покинул Нижний в 1858 году, не поладив с губернатором Муравьевым.

* * *

Много живости внес в нижегородский быт поэт П. В. Шумахер, проживавший несколько лет в Н. Новгороде. Сделавшись душой общества, он являлся непременным посетителем, а часто и деятельным организатором местных спектаклей, общественных балов и благотворительных вечеров. Везде говорил спичи, эпиграммы, экспромты на злобу дня. Обычно его шуточная импровизация была совершенно безобидна.

Наблюдая на танцевальном вечере красивую артистку городского театра Полякову, окруженную «кавалерами» из числа служащих местных пароходных обществ «Кавказ» и «Меркурий», Шумахер громогласно изрек:

Нижегородские моншеры
С тебя не сводят жадных глаз,
И что ж приятней для Венеры,
Как не «Меркурий» и «Кавказ»?!

Выпив в дружеской пирушке лишнее и слегка пошатываясь, он не преминул заявить собутыльникам:

Я замечаю уж давно,
Что на меня озлились боги
И отравили мне вино:
Теперь бросается оно
Уж мне не в голову, а в ноги.

Перу Шумахера принадлежит известная игривая песенка «Коперник целый век трудился», которая тогда была строго запрещена нижегородской цензурой:

Монах стучится в двери рая,
Апостол Петр ему в ответ:
«Куда грядешь, не разбирая,
Здесь вашей братьи быть не след!
Вы все печетесь о житейском,
Вишь, словно боров, разжирел:
Должно быть, в сане архирейском
Ты всласть курятины поел!»
— «Апостоле, не осудиши!—
У каждого свои грехи,
Да говори про кур потише,
Чтоб не пропели петухи».

Иногда поэт остроумно и зло высмеивал разные нижегородские дела и делишки. В это время оскудевшие дворяне в погоне за капиталом начали приискивать невест среди купеческих дочек.

Сенсацию в городе произвела свадьба предводителя дворянства Болтина с перезрелой уродливой дочерью богатейшего хлебника Коптева. Шумахер написал по этому поводу басню:

Однажды знатный господин,
Забыв свой род и чин,
Которыми весьма гордился ране,
Женился на Пастране.[11]
Как в баснях дедушка Крылов,
Сказать и я сентенцию готов:
— От брака льва и обезьяны, господа,
Не ждите путного плода!

В разгар толков об «эмансипации» помещичьих крестьян Шумахер написал стихотворение, посвященное главе местных дворянских «зубров» Я. И. Пятову.

Стихотворение, приводимое здесь сокращенным, было помещено в «Северной пчеле» без указания автора:

Чёрт возьми! Совсем не спится:
От клопов покоя нет;
Чуть заснешь, — исправник снится,
Депутаты, комитет.

Что и делать, сам не знаю,

Видно, надобно вставать…
Яшка, мыться! Гришка, чаю!
Федька, повара позвать!..
И у нас пошли драть глотки,
И печатать, и писать.
Ванька, редьки! Кузька, водки!
Семка, кушать подавать!
Вот и дожил, что без спросу
У себя в земле своей —
Не обрежешь девке косу,
Парню лоб забрить не смей!
А задашь, бывало, лупку,
Просто божья благодать…
Оська, квасу! Демка, трубку!
Тишка, клюквы мне подать!