Картинки нижегородского быта XIX века

«Вследствие жалоб со стороны публики на чрезвычайно быстрое движение вагонов электрической дороги, особенно на Большой Покровке, вчера городской голова обратился к содействию г. полицеймейстера для устранения означенного непорядка».

При начале функционирования электрички постоянно происходили недоразумения между кондукторами и публикой, которая требовала, чтобы вагон останавливался всякий раз там, где любому пассажиру нужно выйти. Обе местные газеты — «Волгарь» и «Нижегородский листок» в таких случаях неукоснительно вставали на сторону публики, предлагая обуздать «невежливую» трамвайную прислугу. Вагоны часто соскакивали с рельсов.

Публика, вышедшая из вагона, дружно общими силами ставила вагон на место. Какой-нибудь шутник затягивал импровизированную «Дубинушку»:

— У Гартмана делишки плохи,
Вагоны прыгают, как блохи…
Эх, дубинушка, ухнем!..
Братцы, Гартману поможем,
Вагон на рельсы положим…
Эх, дубинушка, ухнем!..

На поворотах вагон частенько опрокидывался набок, но это, обыкновенно, обходилось без несчастных случаев. Все же прибегавший на место происшествия газетный репортер справлялся у ближайшего блюстителя порядка, нет ли увечий или смерти. На это получал трафаретный ответ: «Никак нет! Все упали благополучно!». Отношение нижегородцев к таким происшествиям было снисходительное, хотя и сдобренное, в некоторой мере, иронией.

Дом трамвайной администрации в Кремле имел на фасаде вывеску У.Г.Ж.Д. (Управление Городских Железных Дорог). Когда приезжий интересовался, что означают эти буквы, горожане отвечали: «Разве вы не знаете? Да ведь эти буквы написаны не только здесь, но и на каждом вагончике электрической дороги, и означают они: „Унеси, Господи, Живым Домой“».

Подъемники-лифты на гору, или, как их называли волгари, элеваторы, действовали значительно более исправно, чем трамвай. Но и здесь бывали досадные казусы, когда две кабины (соединенные одним канатом) застревали иногда на середине подъема. Впрочем, быстрота подъема искупала эти мелкие неудобства.

Особенно же довольны были горожане каботажным плаванием по Оке в перевозных миниатюрных, изящных «финляндских» пароходиках.

Твердого расписания не было. Отваливали, когда достаточно наберется публики. Финляндец-капитан стоял на мостике, кричал на ломаном русском языке пристанскому приказчику-финну: «Пассажиров больше нэт?». И, если с пристани отвечали: «Нэт», то следовал приказ: «Ход вперед!». Плохое знание русского языка приводило иногда к курьезам. Все финны-капитаны командовали под общий смех пассажиров: «Задний ход — вперед!». На «финляндчиках» нижегородцы весьма удобно переезжали на выставочную сторону Оки.

Строительство выставки подвигалось и было закончено ко дню открытия, 23 мая 1896 года. Иногородняя и заграничная публика начала прибывать значительно позднее этого срока, и всю первую половину июня главный контингент посетителей составляли нижегородцы и жители соседних с городом уездов.

С внешней стороны выставка представляла собой городок с двумя десятками солидно выстроенных зданий и множеством небольших, но весьма затейливых домиков, башенок, колонн, фонтанов и цветников, окруженных чистенькими, посыпанными желтым песочком площадками и дорожками, которые окаймлялись бордюром из крупных морских раковин. Стиль всех построек был смешанный и довольно беспорядочный. Большинство же нижегородцев плохо разбиралось в архитектурных тонкостях и восторгалось нарядными зданиями, не мудрствуя лукаво.

Сейчас же после входных ворот зритель видел обелиск, увенчанный государственным гербом и с надписями, вещающими о времени открытия выставки. Через широкую дорогу от обелиска были расположены полукругом красивые и высокие белые колонны, на вершине которых стоял ряд статуй. Тотчас же за этой колоннадою тянулся довольно большой продолговатый пруд с плавающими лебедями. Вокруг этого пруда располагались наиболее примечательные здания выставки.

Привлекало общее внимание здание Центрального павильона, построенное исключительно из стекла и железа. Здесь были выставлены фабрично-заводские, мануфактурные и ремесленные изделия. Вблизи помещался Машинный отдел. Он содержал, по словам реклам, изделия иностранных фирм, — в сущности же, предметы, сделанные русскими рабочими из русских материалов, на фабриках и заводах, находящихся в России, но принадлежавших многочисленным иностранным фирмам.

Далее следовали отделы: Художественный, Севера, Художественной промышленности, Среднеазиатский, Горный, Сельскохозяйственный и многие другие правительственные павильоны.